— Что? — Заорал отец, как ненормальный.
— Я есть хочу. — Все еще улыбаясь, я попыталась освободиться. От него шел такой жар, будто меня прижало к растопленной печке.
Мне пододвинули стул, незаметные официанты принесли тарелку и приборы.
— Да. Еще обратите внимание, — не унималась мамаша, слушатели, оторвавшись от закусок, понятливо кивали. — У этой пациентки совсем нет расстройства аппетита. Поверьте, я знаю! Она есть ничуть не меньше взрослого мужчины, если не больше! Кастрюли борща хватает всего на два дня.
Кусок рыбы застрял в горле, аппетит тут же пропал. Папа довольно поглаживал выпирающий живот и улыбался. Обед, о котором вспомнила мамаша, проглядывался на его талии категоричной складкой. Антуан стоял сзади, положив горячие ладони мне на голые плечи. Собственно, раздражаться причины не было, я прекрасно понимала, что меня ждало на подобном сборище, но все равно глоток воды получился сердитый и громкий.
— Она не выглядит больной, более того, она совершенно спокойна! — Заявил «пятачок», ткнув в меня толстым коротким пальцем, блестящим от масла.
Официант, проходивший мимо, услыхав фразу профессора, с подозрением покосился в мою сторону. Питье пошло не в то горло, перехватывая дыхание.
— Посмотрите, у нее даже не бегают глаза! — Радовалась предательница-мать, ткнув ногтем мне практически в переносицу, отчего я непроизвольно отпрянула.
Все сидящие за столом нагнулись, примолкнув, и в течение долгих тридцати секунд, нахмурившись, с умным видом изучали мои зеленые очи, которые тут же заметались по предметам: от люстры на потолке, до графина с вином, потом на довольную физиономию мамаши. Это было выше моих сил.
— Действительно не бегают. — Поправляя съехавшие очки, закивала дама с волосами, похожими на воронье гнездо.
— Совершенно не бегают! — Подтвердил доцент с отцовской кафедры, его полосатый галстук макался в тарелку с соусом.
— Ваша дочь прекрасна! — Выдохнул мне в рыжую уложенную парикмахером макушку Антуан по-английски.
Я вскочила, ударив его головой в подбородок, отчего бедолага лязгнул зубами.
— Сорриии. — Забыв про правильное произношение, пробормотала я и схватила сумочку. — Я в дамскую.
Отличный предлог, чтобы улизнуть от собственного препарирования на составные части души. Восславься тот, кто придумал уборные в ресторанах!
— Кстати, вы не поверите, дорогие мои, — когда я спускалась с балкона, то мама прикурила тонкую дамскую сигаретку, — после аварии Саша бросила курить. Вернее не так, она перестала курить, как будто никогда не пробовала сигарет! Более того, — донеслось до меня едва различимо, — она попросила нас не дымить в квартире, запах стал ее раздражать!
Туалет показался долгожданным тихим раем. В большом зеркале я увидела прищуренные от злости глаза и сжатые губы, смешные веснушки, покрывавшие лицо. Вздохнув три раза, я попыталась успокоиться, и включила холодную воду. Руки под струей предательски дрожали, подтверждая мое возмущение. Сегодняшний ужин особенно сильно напоминал глупый водевиль.
Открылась дверь, впуская в уборную, где для чего-то звучала расслабляющая музыка, девушку. Я покосилась на нее через зеркало: выше меня на голову иссиня-черная кудрявая брюнетка, и глаза… Они имели необыкновенный васильковый цвет, точно такой же, как у молодых людей из института! Кажется, я дернулась, словно по телу прошел электрический разряд. Девица рассматривала меня через зеркало, не обращая внимания на мой ошеломленный, даже смущенный вид, и деловито подкрашивала полные губы ярко-алым блеском.
— Хорошее платье. — Кивнула она, закручивая тюбик.
— Мне тоже нравится. — Я выключила воду, понимая, что мыть руки в течение пяти минут, по меньшей мере, глупо, и потянулась за бумажным полотенцем.
Неожиданно красотка подскочила ко мне и схватила за плечи, цепко и сильно, резко развернув к себе. От испуга и молниеносного нападения я только крякнула, провернувшись на каблуках, а широкая юбка взметнулась вверх.
— Мое платье будет тебе маловато! — Пробормотала я, стараясь оттолкнуть брюнетку.
Девушка уставилась в мои глаза, словно хотела съесть, заставляя пятиться к стене, пока спина не прижалась к холодным кафельным плиткам. Отвернуться не получалось, как будто девица приковала к своему взору потусторонней силой. Моя рука судорожно вцепилась в подвеску на золотой цепочке, весящей у нее на шее.
Все это произошло за короткие мгновения, и вот красивое лицо сморщилось, словно от горького жгучего перца. Ярко-алый рот скривился, и девушка отшатнулась, как от вспыхнувшей газовой горелки, и заорала ужасающе надрывно:
— Нет! Не трогай меня! — Она отпрянула к кабинке. — Мертвая! Не тронь меня! Уйди! Кто-нибудь!
Ее пронзительный вопль перекрыл легкую музыку, льющуюся из динамиков. Девица сползла на пол, прикрывая голову. Вытаращившись, я смотрела то на медальон с сорванной цепочкой, оставшийся в сжатом кулаке, то на ее истерику, напоминавшую мою собственную, когда меня пытались посадить в легковой автомобиль. В туалет ворвалась невысокая девочка с длинными до пояса русыми волосами.
— Поля?! — Опешила она.
С ужасом я обнаружила, что в ее зеленоватых глазах отражается странное синее свечение, словно вспыхивают крапинки. Брюнетка извивалась на полу, размахивая руками, из обороненной сумочки рассыпались многочисленные тюбики и мобильный телефон. Девочка сорвалась с места, вылетая обратно в обеденный зал.
Когда девчонка убежала, то я бочком, чтобы не трогать рыдающую сумасшедшую проскользнула рядом с раковинами, и почти добралась до выхода, но тут дверь заново отворилась, шарахнув меня по плечу, и на пороге появился красавец, хозяин испорченного мной автомобиля. Он кинулся к распластанной бедняжке, размазывающей по лицу косметику.
— Полина?! — Он схватил девицу за плечи и хорошенько встряхнул, пытаясь привести в чувство.
— Она! — Та, вырываясь, подло ткнула в меня пальцем. Ее щека испачкалась помадой, под синими глазами образовались черные круги от туши для ресниц. — Она! Мертвая!
Парень резко оглянулся в недоумении, но, как только увидел меня, покрасневшую от неловкости, то несчастного перекосило.
— Ты?!
— Ээээ? — Я бросила жалобный взгляд на дверь, прикидывая пути к отступлению, но их отрезала девочка.
— Я ее только хотела попробовать! Чуточку! — Хныкала Полина.
Парень стал поднимать заикающуюся подругу, но та, не обращая внимания на помощь, ползала на коленях по полу, лихорадочными движениями сгребая разлетевшиеся мелочи. — Только чуть-чуть! Но у нее нет ауры! — Бормотала она, когда молодой человек буквально силой поставил бедняжку на ноги, со злостью вырывая пухлую сумочку.
— Я отведу тебя в машину. — Сквозь зубы процедил он, утаскивая девушку, и окатил меня напоследок таким взглядом, что душа ушла в пятки.
— Как у мертвой! У нее за спиной стоит что-то! У нее в глазах мрак! — Захлебывалась рыданиями брюнетка, обмякнув на его руках.
Когда я осталась в одиночестве, то смогла только кашлянуть. Вот уж точно, кто долгожданный пациент родителей. Здесь одной диссертацией не обойдешься, с лекциями можно весь мир исколесить!
Я воровато выскользнула из уборной, прижимая к груди сумку, и рванула на балкон, спасаясь, и в спешке столкнулась с высоким мужчиной, отскакивая, как ошпаренная кошка. Передо мной стоял блондин с глазами василькового цвета, с кем мы делили один столик на двоих в студенческом кафе.
— Вы что размножаетесь в этом ресторане? — В сердцах воскликнула я, взмахнув руками.
— Так это ты довела ее? — Неожиданно молодой человек широко улыбнулся, неопределенно ткнув пальцем в сторону.
— Вот. — Я сунула ему медальон, который по-прежнему судорожно сжимала в руке. — Она его… Она его уронила. Отдашь.
— Катя, ты несешь с собой разрушения. — Отчаянно веселился парень, от его красивой улыбки притихли все официантки и посетительницы за ближайшим столиком.
— Саша. — Автоматически поправила я и сделала несмелый шажок в сторону вожделенной лестницы, объясняясь: — Она неожиданно повернулась ко мне, а потом упала. Глупо как-то получилось. Может, врача позвать, тут целый ресторан психиатров на балконе пирует…