- Фотография ему понравилась, а я тогда что, не понравилась? - пошутила она, забирая пропуск. Интересно, зачем ей влюблять меня в себя? Ей что, приказ такой дали?
- Я не видел достаточно женщин, чтобы сравнивать. - ответил я, стараясь свернуть разговор. Мне катастрофически нужно во всем разобраться. Если моя память меня не подводит, в мультике все закончилось так наркомански, что я ничего не понял, но хорошей эту концовку точно нельзя назвать. Значит нужно получить максимум информации обо всем происходящем:
- Капитан Кацураги, вы не знаете, зачем я понадобился своему отцу? Просто он бросил меня еще в детстве, а тут вдруг вызывает...
- Нет, не знаю...Хотя, погоди, есть у меня одна идейка. Ладно, приедешь на базу, сам все узнаешь. - Она врет мне, и ей известно гораздо больше. Кажется, я вляпался в большую интригу... Я их безумно ненавижу: все всем врут, улыбаются в лицо, а когда ты исчерпываешь свою полезность, просто приставят пистолет к затылку.
- Я слышала что у тебя проблемы с отцом... Я со своим тоже не ладила. Но ты только на один денек приедешь, узнаешь, что отец хотел от тебя и уедешь жить своей жизнью.
- Мне сказали - приехать, и я приехал, так нужно. Будто бы у меня есть выбор? - чем меньше знают про меня настоящего, тем мне будет лучше.
- Ты не похож на обычного парня.
- Не знаю. Я это я. - Лучше свернуть разговор в другую сторону, пока не посыпались вопросы, на которые мне будет крайне неудобно отвечать. Пусть я прослыву фриком, чем умру на допросе.
- Ты такой-же молчаливый как Рей. Я думаю вы с ней подружитесь.
- Как я могу дружить с нулем? - капитан засмеялась, откидываясь на кожаную спинку водительского кресла. Тонкая обтягивающая форма подчеркнула каждый изгиб тела, которое было в отличной форме.
- Нет, Аянами Рей, Первое Дитя.
- Я же был первенец у моего отца. - Ответил я, радуясь внутри, что девушка расслабилась, думая что я просто депрессивный мальчишка.
- Ой, нет, ты действительно первенец и единственный ребенок у своего отца. Спроси у Рицко, с умными вопросами к ней, она в институте на одни пятерки училась. - Отличная попытка съехать с темы. События аниме и происходящие вокруг события потихоньку состыковались, и пришло понимание того, что следует делать. Авто остановилось возле ворот в скале. На огромном стальном массиве в центре красной краской была нарисована половинка кленового листа и надпись:"God in his heaven - all right in the world." Эту странную композицию посередине расколола щель открывающихся ворот.
Полумрак тоннеля освещали редкие лампы дневного света, закрытые оранжевым стеклом. В этом неверном свете девушка уверенно припарковала разбитую машину на фиксаторе платформы. как только авто было зафиксировано, платформа тронулась. Расслабленно откинувшись на спинку водительского сидения, она достала из сумочки зеркало, косметичку и маленькую книжечку с эмблемой НЕРВа на обложке. Забрав у меня бумажку с допуском, капитанша выдала мне эту брошюрку и с величественным видом села поправлять макияж, будто ничего не случилось. Долгий спуск по тоннелю закончился в огромной пещере, залитой золотистым светом. Геофронт впечатлил, но особо в памяти не отложился: слишком много переживаний и потрясений, мозг устал, перегруженный огромным количеством событий. Забег по извилистым тоннелям штаб-квартиры тоже выпал из памяти: разбираться в этой мешанине путей и коридоров я буду потом, в свободное время. Главной проблемой была предстоящая встреча с Гендо и бой. Акаги Рицко вышла из лифта прямо перед нами, когда Мисато в очередной раз крутила план в руках и материлась на немецком: к тому моменту нецензурные идиомы японского уже иссякли. К ее чести она делала это тихо, но если немножко постараться, то я мог расслышать ее бормотание. Блондинка взяла меня за руку и повела в лифт, крикнув капитанше: "Кацураги, ты вечно опаздываешь". Пристально посмотрев на меня с видом первооткрывателя, открывшего новый вид вшей, ученая сказала: "Так вот ты какой, Третье Дитя? И правда похож...". После чего некоторое время молча смотрела в стену лифта. Кацураги краснела, изображая смущение, а я молчал: мне предстоял разговор с человеком, которого я, тот кто был Сергеем Гурьевым, и тот, кто стал Синдзи Икари, ненавидел. Тогда я еще не догадывался, насколько ненависть эта станет всеобъемлющей и сколько глупых вещей сделаю, руководствуясь этой глупой эмоцией.
Рицко шла быстро, уверенно выбирая дорогу, было видно, что коридоры этой части были ей знакомы. Короткая поездка на зодиаке, надрывно визжащем мотором в розовой жиже, и мы вышли из лодки на причал возле дверей в огромной стене. Доктор Акаги провела картой, висевшей у нее на груди, по считывателю и ввела код на замке, после чего двери открылись. Мы зашли внутрь, в давящую темноту. Помещение было огромным, а в центре ощущалась спящая мощь, настолько всеобъемлющая, что у меня задрожали колени. Свет резко зажегся, являя мне огромную голову Евы-01, погруженную по плечи в ту розовую жижу, по которой мы сюда доплыли. Под самым потолком ангара зажегся свет, очертив за бронестеклом фигуру Главнокомандующего Специального Института НЕРВ Икари Гендо.