– Я всё хотел спросить, а как же вы в Пензе оказались?
– Так сердцу не прикажешь, влюбился в вашу пензячку.
– И решили переехать на её малую родину?
– Если вкратце, то так и было. Не получилось у моей избранницы сойтись характерами с моими родителями, а я был так влюблён, что помчался за ней. Я не жалею, у нас родились двое прекрасных детей – мальчик и девочка, уже и внуки есть. Долго преподавал немецкий язык в школе. Да и к городу я привык. Тихий, зелёный, люблю, знаете ли, вечерами гулять по историческому центру.
– И что же вас, педагога, привело в прокат?
– Хм, – несколько смутился Иннокентий Павлович. – Скажем так, не сошлись характерами с новым директором школы. Тот попросту унижал педагогический состав, в том числе женщин, а я не стал этого терпеть, и во время конфликта не выдержал, дал ему пощёчину. Закончилось всё скандалом, мне пришлось покинуть школу, в другие школы города вход мне был заказан, а ехать в район преподавать я не захотел, не в том уже возрасте. Вот и пришлось мне искать другую работу. Хотя репетиторство никто не отменял, по воскресеньям хожу по домам, преподаю немецкий.
На часах уже четверть седьмого. Я решительно захлопнул блокнот, поблагодарил собеседника за рассказ, напомнив, что мне перед тренировкой нужно ещё успеть заскочить домой. А завтра мы с мамой обязательно придём за машинкой. Мама сегодня работала во вторую смену, иначе меня ждала бы трёпка за то, что ушёл утром в училище и пропал. Про себя подумал, что идти в Совет ветеранов, пожалуй, смысла особого нет, бывший фронтовик мне и так достаточно рассказал, незачем распыляться и пытаться объять необъятное: есть главный герой, вот пусть и прёт по своей колее, не сворачивая.
Или всё же желательно сходить, засветиться? Опять же, связи какие-никакие, кто знает, вдруг они пригодятся в будущем… Например, при издании книги.
Уже в дверях Иннокентий Павлович поинтересовался, не буду ли я так любезен принести ему почитать тот самый рассказ, на котором я набивал руку.
– Так заиграли рукопись, паразиты, – притворно вздохнул я. – Пошла по рукам – и с концами. Да и тетрадку с черновиком я уже, пожалуй, не найду. Могу, конечно, попытаться по памяти перепечатать…
– Нет-нет, – замахал руками Морозов, – не стоит. Пишите роман, вот его я с удовольствием почитаю.
Дома успел на ходу соорудить себе бутерброд с варёной колбасой (прокатными сушками сыт не будешь), схватил сумку с трико и кедами и помчался на тренировку. Надеюсь, кусок хлеба с парой кружков колбасы мой молодой организм усвоит быстро, да и особой тяжести от бутерброда в желудке, если честно, я не чувствовал.
К семи вечера я был в «Ринге». Лица и имена товарищей по тренировочному процессу вспоминались с трудом, почему-то помнился только Димка Мамин, наверное, потому, что поставил мне фингал на городских соревнованиях, да мой теперь уже бывший одноклассник Андрей Веселов, с подачи которого я и пришёл в «Ринг». Впрочем, по ходу тренировки моя память начала выталкивать со своего дна информацию, так что к её окончанию я вспомнил практически всех.
Началось всё с пробежки по залу, затем скакалка, бой с тенью перед прямоугольными зеркалами вдоль одной из стен, после чего отработка ударов в шингарках по мешкам и грушам. Затем Храбсков дал команду обмотать кисти рук эластичным бинтом, велел натянуть потрёпанные перчатки и поставил в пары, отрабатывать ударные связки с уклонами и нырками. Мне достался Мамин, с которым мы были примерно одинаковых габаритов.
– Ты в курсе, что Валерий Анатольевич заявляет тебя на первенство области? – после очередного уклона спросил я его.
– Ага, – выдохнул тот одновременно с правым прямым.
– Не пропустишь?