Я остановился у порога, молча разглядывая тот бедлам, в котором мне предстояло провести будущие четыре года. Этот год я уже не считал, так как на дворе апрель – конец весны, – а значит скоро и конец учебного года.
– Тишина в кабинете! – якобы строго приказала девушка.
Все замолчали. Не скажу, что воцарилась гробовая тишина, но шуму поубавилось. Как минимум, раза в полтора.
– Вчера я говорила вам про мальчика, который перевёлся к нам позавчера. Сегодня он должен был прийти к началу занятий, но, почему-то задержался и дошёл до нас только сейчас, – учительница смерила меня своим взглядом, мол: пускай тебе будет стыдно, хотя бы чуть-чуть. Но мне совершенно не было стыдно – подумаешь, прогулял пару уроков. Что ж теперь, врагом общества что ли считать? – Поэтому, – одна её рука, держащая кипу тетрадей устремилась прямо в мою сторону, – прошу любить и жаловать.
В этот самый момент взгляды учеников пали на меня. Я почувствовал себя прямо-таки какой-то звездой, о выходе которой нужно объявлять заранее – что, собственно говоря, и сделала молодая учительница.
Бегло оценив новичка, большая часть класса отвернулась обратно к учителю. Кто-то зашептался. Но были и те, кто продолжил пристально изучать новенького. Таких было немного, если ещё точнее – один. Изучала меня одинокая девушка, сидящая в самом конце, в самом углу. Сразу понятно, кто тут изгой. Но ведь я по собственному опыту знаю, что изгои гораздо умнее остальных. Да, может они не образованнее, может они не коммуникабельные и вообще во многом уступают остальным членам общества, но вот то, что они умнее – это факт. Ведь именно изгоям свойственно такое понятие, как «рефлексия».
– Проходи, не стесняйся, – подозвала учительница.
Я зашёл в класс, не то что бы неуверенно, не то что бы нагло – просто зашёл.
– Представься, пожалуйста, – посоветовала девушка.
– В… Вл… – было замялся я, но внезапно внутри что-то резко стукнуло, и я тут же понял, что меня зовут: – Влад.
Да уж, бедный Влад, как же мне тебя жаль. Прости, но я вовсе не хотел занимать твоё тело. Просто никто не сказал, что всё будет именно так. Но оно ведь и логично: если ИИ этой реальности не подстраивается конкретно под тебя, а живёт своей жизнью, то, пожалуй, было бы невероятно тяжело оправдать внезапное появление тринадцатилетнего подростка, не задокументированного ни в одном регистрационном органе, без мамы папы и какой-либо истории жизни. Нет, оправдать-то, на самом деле, можно всё. Только, боюсь, после такого резкого появления меня быстро бы заграбастали бы какие-нибудь высшие органы, с подозрением на то, что я инопланетный разум, незаконно вторгшийся в земное общество. И не было бы мне никакого мирского счастья. Ни спокойной размеренной жизни, ни самостоятельных решений – ничего, кроме сотни опытов в бункерах ФСБ. Или где-там изучают инопланетян…
– Присаживайся, Влад, – учительница указала на свободное место в середине кабинета. – Сейчас у вас алгебра. Надеюсь, ты взял учебники?
Ага, это она сказала так, потому что не заметила у меня никакого портфеля или сумки. А следовательно, и никаких учебников. Но ничего страшного.
– Сегодня справлюсь без них, – заверил я.
Она снова удивлённо взглянула на меня.
– Очень самоуверенно. Ну да ладно. Для первого дня сделаю вид, что я ничего не слышала. Но чтобы завтра принёс все учебники.
Сделаешь вид? Очень мило с твоей стороны, учитывая тот факт, что ты сама только что обратила на это внимание всего класса!
Вот же ш! Дурацкая школьная жизнь. Уже начинаю жалеть о том, что возродился в теле школьника. Конечно хорошо, что пока что не придётся думать о том, как себя обеспечить, но именно отсюда и вытекает самый большой минус этого возраста – максимальный контроль, надзор за каждым твоим действием и абсолютная бесполезность собственного мнения. Серьёзно? Как будто ты раньше был особо самостоятельным. Жизнь с мамой – это не самостоятельная жизнь. Но, по крайне мере, после восемнадцати она перестала указывать мне, что делать.
В общем, я отправился на место, указанное учителем, сел и стал ждать. Класс продолжил заниматься тем, чем обычно занимается любой класс на перемене – беситься. Говорить с кем-либо я не собирался. Пускай сами заговорят, а я пока что изучу материал, с которым придётся работать.
Когда прозвенел звонок я уже примерно представлял, кто занимает роль местного разбойника, кто состоит в его «банде», кто тут подлиза, и кто самая красивая девочка в классе. Найти местного, так сказать, губернатора, которого все слушают и которого обычно избирают старостой класса у меня не вышло. Так же не вышло обнаружить и самого умного человека в классе, потому что пока что никто ни у кого не просил списать домашку или что-то в этом роде. Неужели все в этом классе сами делают домашнее задание? Да нет, бред какой-то.