— Их можно понять… А мы?
— А у нас то же самое. Магловский премьер-министр отдал приказ о масштабных учениях, поэтому у нас тоже поддержка армии.
— Как вы его только убедили, Амелия?
— Просто показали воспоминания детей. Он был в бешенстве, в общем, будем сотрудничать на новом уровне.
Давно пора было привести образование в Хогвартсе к международному стандарту. В той же Салемской школе, насколько мисс Боунс знала, изучаются и предметы магловского мира, и менталистика, ритуалы, в общем, всё, что Хогвартс потерял за последние полвека. Выпускники Хогвартса и так уже могут устроиться на работу только в Британии, а что будет через десять лет? Волшебников в Британии мало и сам мирок довольно небольшой. Настала пора многое менять. Может быть, если бы ситуация с образованием не была такой ужасающей, детей удалось бы эвакуировать и не было того кошмара? Надо менять, магловский премьер-министр прав, многое надо менять.
— Статуту хана?
— Почему сразу хана? Нет, Статут остаётся, но изоляции действительно хана. Кстати, вы этих… выпущенных Дамблдором Пожирателей будете допрашивать?
— Будем. Люди, способные поднять палочку на ребёнка, вообще не должны жить. Но так радикально действовать не будем. Кстати, о Пожирателях, что там с Блэком?
— Проходит реабилитацию в Мунго. Менталисты ругаются такими словами, ты бы слышала…
— Судя по воспоминаниям Поттера, неудивительно.
— Да… Но обещают восстановить, а потом покажем ему. Если целители добро дадут.
— Хорошо, что у нас по другим проектам?
Министерство Магии работает в своём режиме. «Бывших» Пожирателей допрашивают намного более тщательно. И веритасерум, и ментальные маги. Не так важно, что было в прошлом, важно, на что они готовы, если им прикажут. Волшебники с континента сумели вылечить Лонгботтомов и ещё кучу народа, но допрос тех же Лестрейнджей принёс неприятные открытия. И теперь перед Амелией стояла этическая проблема — что с этим всем делать?
Война с Волдемортом оказалась совсем не такой, какой представлялась изначально, в ней были все хороши. И убийства, и насилие, и пытки были с обеих сторон. Поэтому по праву исполняющей обязанности Верховного Судьи Амелия решила пересмотреть все дела той поры и судить каждого уже не за то, что он сделал, а по совсем другим признакам, с чем женщине очень помогли магловские психологи. Конечно, она не сама их расспрашивала, но даже короткого резюме хватило, чтобы ужаснуться той пропасти, в которую со скоростью Хогвартс-экспресса неслась магическая Британия. Тяжело вздохнув, Амелия закрыла очередную папку, мечтая о том моменте, когда можно будет уйти на пенсию и просто отдыхать. Внезапно дверь широко раскрылась, и в её кабинет, хромая, вошёл Аластор.
— Мели, русские взяли Дамблдора.
Наверное, назрел кризис, хотя Адаберт был в этом не уверен. После таких заклинаний, смерти что-то должно было произойти. И у взрослых авроров мог быть «кризис», если они переживали сильное потрясение, а как дети перенесут? То, что их начало «отпускать», было хорошим и одновременно тревожным признаком. Он размышлял над этим, записывая свои наблюдения, когда тоскливо завыла сирена.
Сегодняшней ночью вся база поднялась по тревоге, главный купол, где жили подростки скрипел и раскачивался, он будто бы готовился рухнуть. Авроры и целители бежали туда, стремясь успеть. Куда успеть? Зачем? На этот вопрос не было ответа. И вбежав, они услышали…
— Кэти! Кэти, родная, нет! Живи, Кэти!
— Гарри! Не уходи! Не уходи!
— Луна!
Крики, отовсюду страшные крики. Где-то слышен хрип, где-то какой-то вой, полный безнадёжного отчаяния. Это было жутко. Звукоизолирующие барьеры лопнули — и только буйство магии, физически ощущаемое буйство, яростное и невозможное. Целители вбегали в комнаты, чтобы увидеть подростков, которые будто бы спали, но кричали, кричали…
— Сью! Живи!
— Лави… Нет, только не так!
— Драко!
Девчоночий визг будто перекрывает все звуки. Девочка бьётся в судорогах на кровати, а рядом лежащий мальчик почти не дышит. И ревёт, отчаянно ревёт сирена общей тревоги. Дети не справляются со своими снами. Сны ли это? Бегут целители, сбиваясь с ног, растаскивая по реанимационным боксам, спасая жизни, вновь запуская сердца. Пот льётся по лбу, но нет времени его утереть, надо работать. Детские сердца не выдерживают такой нагрузки*. Вот ещё одна остановка и перезапуск, сердце начинает медленно стучать, будто нехотя, но зелья стабилизируют его — и ещё один ребенок останется жить.
Целители понимают, что происходит, даже взрослые, бывает, не выдерживают. Это кризис, война выходит из пациентов, с болью, кровью, дикими, страшными снами. Война выходит, стремясь забрать с собой чью-то жизнь. Ещё одну жизнь. А сердца-то детские… Но сегодня Смерть уйдёт ни с чем. Целители не отдадут ни одного ребёнка этой злобной старухе, что стремится забрать детскую жизнь. Не отдадут любой ценой. И работают руки, летят заклинания, вот прибыла подмога из Мунго. Почти весь наличный состав реанимации. Подменить, помочь, удержать… Держать!