– Постой!
Егоровна недоумённо оглянулась.
Мужичок, кряхтя, вскочил с земли, подхватил с картонки самое большое яблоко и, подбежав, сунул ей в руку.
– Вот. Покушай. Сладкое, – выдохнул он, неловко погладил старушку по спине и неспешно вернулся на своё место.
Благодарно кивнув, Егоровна поспешила домой. Подальше от странного типа.
Она уже подходила к своему подъезду, когда из густых кустов сирени ей прямо под ноги выкатился маленький пищащий комочек.
Котёнок. Испуганный и грязный. Обычный серый полосатик. Казалось бы, ничего общего с её рыжим Мурзиком, но сердце у старушки сжалось от боли. Вытерев набежавшие слёзы, она осторожно обошла малыша и скрылась в подъезде. Поднялась на третий этаж, в свою пустую неуютную квартиру, упала на диван и дала волю своему горю. Оплакала и бедного Мурзика, и свою нескладную жизнь, и утраченную молодость…
Только к вечеру, наглотавшись успокоительных капель, немного пришла в себя. Вышла на кухню, поставила на огонь чайник, и тут вдруг вспомнила о подаренном яблоке.
Оно лежало на столе и манило своим румяным красным бочком. Попробовать, что ли? Человек вроде от чистого сердца угостил, не выбрасывать же?
Фрукт был тщательно вымыт, почищен, порезан на дольки и благополучно съеден под вечерний сериал. Мужик не обманул: яблоко и впрямь оказалось очень сладким и сочным.
От лекарств и пережитого стресса клонило в сон. Сделав телевизор потише, Егоровна с оханьем забралась в постель, закуталась в одеяло и скоро задремала.
Проснулась поздним утром. За окном сияло солнце, пели птички, в приоткрытое окошко врывался ароматный весенний ветерок. Егоровна лежала в кровати, глядела в потолок и сама себя не узнавала. Обычно она поднималась с рассветом, завтракала, и сразу спешила найти себе занятие. Готовила, мыла, убирала, ездила на рынок… Одним словом, делала всё, чтобы не думать о загубленной жизни и старческих болезнях. А сейчас… Сейчас вставать совершенно не хотелось. Хотелось просто лежать, бездельничать и наслаждаться отсутствием боли. В последнее время такие моменты случались ох как редко…
Только когда радио на кухне пропиликало одиннадцать часов, Егоровна нашла в себе силы выбраться из постели. По привычке кряхтя и постанывая, села в кровати, потянулась, хотела поправить волосы… И испуганно ахнула: вместо узловатой, покрученной артритом руки, перед глазами мелькнула аккуратная девичья ладошка. Аханье, кстати, тоже прозвучало не по-старчески звонко. Беглый осмотр показал, что остальные видимые части тела тоже сильно помолодели. Вскочив на ноги, Алёна подбежала к большому зеркалу и замерла, поражённо уставившись на отражение хорошенькой темноволосой девушки с огромными карими глазами. Да, именно так она и выглядела когда-то, почти шестьдесят лет назад, пока возраст, стрессы и заботы не превратили её в жалкую сгорбленную развалину.
На тумбочке под зеркалом вместо древнего бумажного паспорта обнаружился аккуратный пластиковый документ на имя семнадцатилетней Иващенко Алёны Егоровны. Стряхнув с себя оцепенение и сообразив, что всё это не сон и не наваждение, девушка радостно запрыгала по комнате. Она наслаждалась забытыми ощущениями гибкости, лёгкости и отсутствием постоянной боли. С души словно свалился груз прожитых лет, теперь её переполняло счастье. Хотелось петь, кричать и танцевать.
Когда эйфория немного спала, Алёна села в кресло и задумалась.
Кажется, ей дали второй шанс. А за что? И каким образом?
Взгляд упал на журнальный столик у кровати, на тарелку с потемневшими яблочными очистками…
Вот оно что! Молодильное яблоко!
– Выходит, не врут сказки, – тихо пробормотала девушка.
– Не врут, – шёпотом подтвердил вчерашний бомж, невидимкой сидя на карнизе третьего этажа. – Ты заслужила свой второй шанс! А он – заслужил хорошую хозяйку!
Мужичок вытащил из-за пазухи серого полосатого котёнка, посадил рядом с собой и негромко постучал в стекло.
Алёна даже вздрогнула от неожиданности. Вскочила с кресла и испуганно огляделась. Увидев на карнизе крошечную кошачью мордашку, удивлённо ахнула. Подбежала, быстро открыла окно и подхватила котика на руки.
– Ты откуда, малыш? С неба свалился?
Малыш не ответил, только доверчиво прижался к груди новой хозяйки и тихонько замурлыкал.
Странный бомж с умилением глядел на эту картину, утирая с глаз слёзы.
– Теперь я за вас спокоен, – довольно проговорил он и грустно вздохнул. – Можно уходить.
Начал накрапывать дождик, и скоро через всё небо протянулась яркая двойная радуга.