Нет, я, конечно, не хочу. Это жутко бесит, когда за меня принимает решение кто-то другой, пусть и с ореолом божественности над ним. Но с чего он-то так заботится обо мне? О моих чувствах и желаниях? Или он о себе беспокоится? И вообще, я взрослая женщина и если между нами что-либо и произошло, то это совершенным образом ничего не значит. Можно ведь списать наше влечение друг к другу простой физиологией. И хита тут не причём.
- Князь, ты главное не переживай, - проглотив противный ком в горле, прошептала я. – Я вовсе не собираюсь предъявлять права, показывать хиту всем направо и налево. И Княгиней я совершенно не стремлюсь стать. Так что расслабься, никто в твою постель прыгать не собирается.
- Архиза! - рявкнул тот, схватил меня за руку и притянул к себе.
Это был не просто поцелуй, это был какой-то безумный ураган чувств, эмоций и страсти. Болезненное, и такое долгожданное прикосновение твёрдых губ, что сминали мои в яростном поцелуе. Невозможно было оторваться от них, даже для того чтобы всплыть из омута и глотнуть воздуха. Задыхаться и сходить с ума от восторга. Коснуться его обнажённой кожи, и наконец, посчитать пальчиками такие притягательные кубики на животе, провести коготками по коже и с маниакальной радостью ощутить, как он вздрагивает от этих прикосновений. Подставить шею, для его губ, счастливо вздохнуть, когда Князь принялся расстёгивать одну пуговку за другой. Застонать, когда поцелуи опустились ниже по ключице, к груди.
И внезапно всё опять прекратилось. Он что, издевается?! Он, что, осваивает новую технику эротической контрастной техники – распалю-остужу?! Да я его сейчас покусаю.
Непонимающе открыла глаза и застыла.
В его глазах, которые миг назад горели от восхищения и вожделения, сейчас полыхало неверие, паника, боль и приговор самому себе. Мужчина что-то прорычал сквозь сжатые зубы. Не знаю, что именно, но явно не очень приличное.
- Я, – рефлекторно попыталась застегнуться и отвернуться. Было так больно и обидно, что слёзы брызнули из глаз. Ведь знал, что лазоревый цвет есть, чего так впадать в ступор? Но он не дал. Схватил и принялся быстро стягивать с меня одежду. – Ты что? Князь!
- Тихо, - пробормотал он, лихорадочно расстёгивая блузку, стаскивая её с моих плеч и бросая куда-то в сторону.
Причём, взгляд у него был такой предвкушающее-красноречивый, и даже – плотоядный, что я предпочла замолчать и позволить себя раздеть. Следом полетел бюстгальтер и только после этого Князь застыл изваянием. Некоторое время просто пожирал безумно-голодным взглядом хиту. Трудно сказать, каких трудов мне стоило сдержаться, и не прикрыться руками. Но внезапно Князь словно очнулся и протянул руку, чтобы нежно прикоснуться к крохотной колибри на животе, затем к яркому цветку на груди, и к тоненькой веточке, прорисовывая хиту вверх к плечу. Быстро метнулся за спину и уже там, продолжая эту сладкую пытку, эквейт словно заново рисовал хиту своими изящными пальцами и скользил по моей коже. Стало трудно дышать, особенно когда его дыхание опалило чувствительную кожу за ухом.
- Теперь понятно, отчего ты так пряталась, Эли. Это не просто подстава от Богини, это пророческий, заранее условленный апокалипсис.
- Для тебя? – выдавила через силу и ахнула, когда он накрыл ладонями чувствительную грудь и слегка сжал.
- Нет. Для нас обоих, - шепнул он, слегка прикусив мочку уха.
- Ох…, - я выгнулась в его руках, прижимаясь бедрами к его.
- И ах, Эли.
Глава Тринадцатая. Предательство
Предательство – это удар, которого не ждешь.
Пауло Коэльо
В моей жизни были мужчины. Нельзя дожить до тридцати с лишним лет, иметь дочь-подростка и краснеть при виде обнажённого мужского тела, ханжой я не была. И от интимной близости я получала немалое, искреннее удовольствие. Не до такой, конечно, степени, что – небосвод сверзался на меня метеоритным дождём, а я на вершине блаженства орала в голос. Нет, всё было более приземлённей, спокойней и чувственней.
Так вот к чему всё это. До недавнего момента я искренне считала себя женщиной,с вполне сформировавшимися взглядами и вкусами на секс. Женщиной, которая знает об интимных отношениях, если не всё (извращения с разного вида нео-латексными изделиями не в счёт), то многое. Но стоило Князю повернуть меня к себе лицом, и как следует прижать, так что меня буквально в него впечатало и поцеловать, я вдруг поняла, что я ни разу не опытная. И то, что было «до» - это были лишь жалкие потуги малолетки в пубертатном периоде, по сравнению с эмоциями, что я испытывала в этот момент. А мы, ведь, всего лишь поцеловались и даже были почти одеты.
Правда недолго.
Я сама первая стащила с него жилет, развязала пояс, и чуть не задохнулась от соприкосновения наших тел. У меня от вида тела Князя, аж слюна невольно выделилась. Эти чёртовы рефлексы. Но как же это было сладко и обжигающе остро. Было мало, хотелось ощутить больше. И мои желания стали претворять в жизнь. Кто сказал, что в третьем тысячелетии не бывает волшебников? Врут…безбожно врут. Поцелуи, прикосновения и горячее дыхание - одно на двоих. Скольжение крепких, сильных рук по моей, ставшей такой чувствительной, коже. И эти мягкие движения вызывали сладкую дрожь по телу и жаркое томление внизу живота.
У нас не возникало вопросов – А если? А вдруг? Может, не надо? Ты уверена/уверен?
В чёрную дыру все эти глупые вопросы, когда я хочу его, а он хочет меня. Мы не маленькие дети, чтобы сопеть, кряхтеть и краснеть от неловкости. Главное есть мы, страсть и обоюдное желание, а остальное пусть катится к горхам.
Князь - всё-таки надо узнать его имя, а то обращаться во время столь близких отношений по титулу, как-то не очень правильно - быстро подхватил меня на руки и уложил на кровать. После чего навис надо мной на вытянутых руках, откровенно, с восторгом любуясь хитой. Где-то на границе сознания промелькнула мысль, что вот сейчас он одумается или испугается, и уйдёт. Я уже приготовилась ловить его за лазоревую косу, как он вдруг игриво улыбнулся, поднял взгляд и хрипло произнёс.
- А там… под твоими брюками рисунок тоже есть?
Вспыхнула и моментально вернула улыбку, провокационно добавив при этом:
- А ты проверь.
Громко сглотнув ком, образовавшийся в горле, скользнул голодным взглядом по обнажённой груди, животу и остановился на пряжке ремня.
- Ты права, лучше самому всё увидеть.
А дальше…
Как описать дальше это невероятное безумие, что окутало нас огненным пологом страсти. Мы растворились в своих эмоциях, чувствах и ощущении нереальной близости.
Прикосновения – стремительные, манящие и такие нужные, что уже не представляешь, как жить дальше без них. Каждое движение, каждое касание – словно удар по оголённым нервам.
Сводящие с ума поцелуи. То мягкие и нежные, как пёрышко, то жёсткие и рваные до боли и отметин на коже. Иногда поцелуи сменялись легкими покусываниями. Не сильными, а наоборот – будоражащими чувства и эмоции.
Стоны, всхлипы и глухой шёпот. Я ведь и сама не заметила, как перешла с Единого на эквейский. Сложно сказать, что я шептала ему, сходя с ума от наслаждения, когда его губы и язык перестали ласкать маленькую колибри и опустились ниже.
Неожиданно возникшая мысль о том, что Правитель целой планеты начал целовать меня… несколько ниже живота, вызвала нервный смешок, который тут же потонул в сладком стоне. Я чуть не подскочила от разряда, что буквально прошёлся сквозь моё тело. И уже совсем не задумываясь о его статусности, напрочь расшебуршив его сложную косу.
Волны удовольствия стремительно накатывали, не давая мне возможности нормально вдохнуть. Всё проистекало настолько быстро и бушующе, что противиться этому я не могла. Забившись в его руках от наслаждения, хрипло вскрикнула и, слегка приподняв бёдра, задрожала всем телом.