========== Часть 1 ==========
На призрачном вокзале толпились дети. Они были подавлены, кто-то кричал, кто-то плакал, кто-то был просто безучастен. На скамейке сидел грустный Гарри Поттер. Он попытался вернуться, но нить, ведущая обратно, внезапно исчезла. Через долгую минуту появилась Гермиона, держащаяся за грудь. Она судорожно вдохнула, нашла глазами Гарри, подошла и села рядом.
— Он убил всех… — проговорила девушка.
— Совсем всех? — спросил грустный Поттер, на что девушка только кивнула и заплакала.
Гарри Поттер обнимал Гермиону и чувствовал, как девушка содрогается в рыданиях. Никто никого не винил. Гарри честно попытался обменять свою жизнь на жизнь других, и не его вина, что Волдеморт обманул и в этот раз. На вокзале начали появляться другие дети. Внезапно поезд загудел, и все заторопились к вагонам. Появившиеся профессора со слезами на глазах помогали детям рассаживаться в вагоны, но сами оставались на платформе.
— Наш поезд ещё придет, — отвечали они на недоуменные вопросы.
— Пойдём? — спросил Гарри Гермиону, и они вошли в вагон, взявшись за руки.
Раздался гудок, и поезд начал движение во тьму, навстречу свету. Гермиона прижалась к обнявшему её Гарри и потянулась к нему.
— Поцелуй меня на прощанье, — прошептала она.
Гарри нашёл её губы своими, и долгий поцелуй был последним, что чувствовала девушка, не дожившая даже до двадцати лет. Поезд шёл во тьму на свет…
***
Хогвартс-экспресс прибывал на станцию Хогсмид. Он ещё не успел остановиться, когда его нагнал такой же поезд, выглядевший призрачным, и наложился поверх реального. Тоненько завизжала Лаванда Браун, падая на пол вагона. Упала в обморок Гермиона Грейнджер. Смертельно побледнел Драко Малфой. Отчаянно закричал один из близнецов Уизли. Первокурсники плакали, даже мальчики. Хагрид, стоявший в ожидании первокурсников, понял, что произошло что-то страшное и, подняв зонтик, послал в небо алые искры.
Профессора выносили и выводили потерянных детей из вагонов. Что-то случилось, и случилось страшное, потому что на станции работали бригады из Мунго, аврорат и невыразимцы Отдела Тайн. Очнувшийся Гарри в первую очередь метнулся к Гермионе. Он тормошил и целовал её, когда их нашли целители. Девочка быстро пришла в себя после простого «эннервейта» и, увидев Гарри, вцепилась в него. Сегодня всем удалось помочь. Пострадали два первых курса. Третий — только частично. Остальные не пострадали вовсе. Поэтому первокурсников привезли в замок в каретах, а не на лодочках. Не до ритуалов было. Но второй курс остался с первокурсниками, и в Большой зал они входили вместе, как и часть третьего курса.
Профессор МакГонагалл смотрела на учеников, входящих в зал, и ей было страшно. Страшно смотреть в эти глаза, в которых не было детства, а была лишь боль, кровь… И пепел. Директор Дамблдор, улыбаясь, привстал в кресле и грузно осел обратно. На него из глаз совсем юных детей смотрела война. Страшная война смотрела из глаз каждого ребёнка. Что же случилось с детьми? Почему они идут так, будто ожидают нападения в любой момент?
Ощетинившийся палочками строй. Слегка бликующие при свете факелов щиты. И впереди идёт пара… Гарри Поттер без шрама и девочка, похожая на Грейнджер, которую он закрывает собой от всех. Которую прикрывают сзади другие дети. Готовые ко всему, внимательно отслеживающие каждое движение. Даже Северус не рискнул открывать рот, что-то такое прочтя в глазах детей и даже в глазах своего крестника, идущего рядом со всеми. Не похожий на себя второй курс. Они стали старше, но глаза у них были старыми. Такими старыми, что профессор Спраут заплакала, глядя в эти глаза. Подобрался профессор Флитвик. Что же случилось с ними за лето?
Профессора и старшие курсы просто замерли, не в силах сказать и слова. А дети снова организовались, окружив табурет и Шляпу, защищая того, кто туда сядет. Профессор МакГонагалл попятилась, не в силах понять, что происходит. Вот подошёл первый и сел, Шляпа упала на глаза. Прошла минута, другая — и раздался голос Шляпы. Случилось то, что никто никогда не слышал за всю историю Хогвартса. Древний артефакт плакал на голове маленькой, почти прозрачной девочки. Ведь Шляпа оценивает суть. Дети, вынужденные воевать, тогда как взрослые в большинстве своём струсили. Куда можно отправить детей с искалеченными войной душами? Не доверяющих никому, кроме «своих» … Шляпа прокашлялась и выкрикнула:
— Ветеранский факультет!
И тут зал изменился, появились новые флаги, новый стол, сразу же сервировавшийся, новые часы, заполненные камнями цвета скорби. Цвета дыма. Цвета боли. Цвета пролитой крови. Цвета потерь. И первая девочка шагнула за стол. Потом туда попали все перво-и второкурсники, прошедшие распределение ещё раз. Дамблдор встал и, откашлявшись, сказал:
— Мы приветствуем новых учеников в нашей школе! Да начнётся пир!
На этот раз его речь была очень короткой, непривычно короткой, но все преподаватели наблюдали за столом нового факультета. Пока девочки кушали, мальчики держали щиты и очень внимательно крутили головами во все стороны, фиксируя движения каждого в зале. Внимательные глаза оглядывали зал и людей в нём, немедленно реагируя.
Почему-то среди них не было Рона и Джинни Уизли, они сидели за столом Гриффиндора, с непониманием глядя на «друзей». Да и девочки не сразу приступили к трапезе, а сначала тщательно проверили еду и вылили тыквенный сок прямо на пол, наполняя кубки водой. Насытившись, девочки начали подхватывать щиты, давая мальчикам возможность покушать.
Дамблдору было просто страшно при виде пяти десятков Аласторов. Что же с ними случилось? Попытка прочитать закончилась ничем — щиты остановили её, а на него посмотрели с такой брезгливостью… Дамблдор решил оставить это на потом. Сейчас нужно решить вопрос с деканом, старостами, хотя… старосты, похоже, самоопределились. Но гостиная ещё, спальни… Хотя эти точно найдут, где спать… надо вызвать Грюма. Никто другой с ними не справится. А утром будем выяснять, что случилось.
Гостиная нового факультета возникла прямо рядом с Большим залом. Мощные стальные двери с тремя засовами и портрет-привратник, который ничего не спросил, а только открыл двери. Большие окна и комнаты по двое без разделения на мальчиков и девочек. Гостиная с камином и столами, достаточными, чтобы разместить гораздо больше людей. И привратник, уговаривающий детей не оставлять никого дежурить.
— Пойдём спать, солнышко? — спросил Гарри обнимающую его Гермиону.
— Пойдём, любимый, — вздохнула девушка, снова ставшая девочкой.
Новый декан утром не смог войти в гостиную факультета. Его просто не пустил привратник, который принял командиром Гарри Поттера, так как того считали командиром все «ветераны». И раз командир не сказал про этого волшебника, то и нечего ему там делать. Побудка была общей, боевые двойки достаточно быстро приводили себя в порядок. Привычно, как привыкли за всё это время.
Аластор прогуливался перед дверью, когда его приподняло и пришпилило к стене. Двери гостиной открылись, и оттуда, страхуя друг друга, начали выходить дети.
— Фините, — сказал вышедший последним Поттер, и Грюм упал. — Вы что-то хотели, профессор?
— Хм… Я теперь ваш декан… — проговорил Аластор, видя в глазах как Поттера, так и других детей то, что никогда не поймёт Альбус.
Перед ним стояло боевое братство и командир этого подразделения. Понимающие друг друга с полуслова, слаженные, прошедшие ад…
— Поттер, возьмите значок старосты и второй отдайте по своему разумению.
Гарри оглядел ребят, о чём-то молчаливо поговорил и так же молча выдал второй значок девочке, которую прикрывал. Все собравшиеся кивнули. Боевое братство. Грюм не понимал, как такое возможно: дети, маленькие ещё дети и — ветераны. Не зря так назван факультет, не зря.
«Ветераны» двинулись на завтрак. Старшие страхуют младших, младшие следят за мёртвыми зонами старших. Боевая единица. Можно весь аврорат разогнать и взять вот их. Поттер понял, о чём думал Грюм, и сказал:
— После завтрака у нас в гостиной. Омут захватите. Но только вы. Сами увидите, — рубленные фразы того, кто привык отдавать приказы.