Выбрать главу

Когда же кончится этот скальный лабиринт, хотелось бы знать?

А день выдался прекрасный. Никаких происшествий, только пройденные лиги и чувство глубокого удовлетворения дорогой. Солнце только-только начало опускаться за рваные каменные грани, когда Святоша усмотрел неплохое укрытие от ветра, где можно было расположиться на ночлег.

— По моим расчетам, к цели похода мы должны подойти уже завтра, — объявил он радостно. — Наконец-то. Поэтому предлагаю отдохнуть сегодня, тем более, что Белка вчера проявила такую самоотверженность...

Я метнула на него сердитый взгляд, который он поймал и ухмыльнулся. “Я все понимаю и очень тебе благодарен, но ты же знаешь, что я буду не я, если не посмеюсь”.

— Рада, что ты оценил, — проворчала я вполголоса.

В том, что он действительно оценил, я не сомневалась, потому что от участия в подготовке к ночлегу меня избавили полностью. Все, что требовалось от меня — постараться восстановить силы, что было не так просто: после таких дней слишком трудно расслабиться. А тут еще мысли, не дающие покоя... Эти горы меня доконают. Я начинала разделять стремление Святоши расстаться с Семихолмовьем и Сандермау навсегда. Благо, после завтрашнего дня у нас уже будут все средства... Мы получим причитающуюся нам плату и двинемся в обратный путь, не задерживаясь ни мгновения.

Я посмотрела на Басха, который раскладывал постели, пока Святоша возился с ужином. В груди привычно защемило. Ничего страшного: это уже совсем ненадолго.

Ученый словно почувствовал мой взгляд, поднял голову и встретился глазами со мной. Тепло улыбнулся. Подожди, дескать, сейчас сотворим тут немного уюта. Я натянула на лицо что-то, что должно было сойти за ответную гримасу, и отвернулась. Издеваетесь, что ли?

Сколько же всего обещает завтрашний день. Можно будет обо всем забыть, выкинуть из головы. Льюклакиппа, долина Адемика, смазливый мечтатель, “истинная свобода”. Пламя, которое говорило... Чаша, которая была мной.

Все это снова будет не обо мне. Все, что случилось в этом походе, случилось с кем-то другим. Видит Небо, я отрекусь с легким сердцем.

— Я сегодня постою на карауле первым, — говорил Басх Святоше. — Я полагаю, мы не будем тревожить Белку?

— Да, пусть спит. Эй, грызун, ты слышишь?

— Не глухая.

— Я бы на твоем месте воспользовался оказией прямо сейчас.

— Когда захочу, тогда и воспользуюсь.

— Эй, чего такая злая?.. Ладно, молчу...

Он все-таки был прав, наверное. Следовало просто лечь спать. Но я знала по опыту, что подобная усталость часто оборачивается мучительной бессонницей, а потому намеревалась смотреть в огонь до тех пор, пока тело не лишится последних сил и не провалится в сон само собой. В небе выступили первые звезды. Сколько же их тут... Наш костер был слишком жалок, чтобы затмить их хоть чуть-чуть.

Святоша решил судьбу травяных запасов, и теперь я сидела, грея руки о сосуд с душистым свежезаваренным отваром. Конечно, питью следовало бы дать настояться, но сейчас это никого не волновало: выпить его горячим было куда важнее. Терпкая по всем правилам настойка наполнит наши фляги завтра.

Нужно скорее уснуть. Иначе утро не наступит...

Да соберись ты, идиотка, что с тобой сегодня? Я мысленно отвесила себе подзатыльник.

Басх возился со своими записями в радостном волнении, которое легко угадывалось по его лицу. Он явно сейчас любил весь мир, включая злополучную Долину Магов, о которой явно уже успел позабыть в нетерпении исследователя. Святоша покинул стоянку, чтобы добыть немного хвороста — сухой кустарник вокруг, хвала Небу, имелся в изобилии.

— Как жаль, — говорил ученый, — ужасно обидно, что я не могу записать все свои наблюдения, у меня просто не хватит чернил... А еще жаль, что я не видел то древнее эльфийское строение, о котором вы рассказывали, Белка. Это должно быть нечто монументальное!

На самом деле, я рассказала спутникам не обо всем. О месте, в которое угодила — да. О гоблинах — да. Но не о том, как я на самом деле выбралась. Может быть, зря: глядишь, если бы я рассказала все, Басх меньше грезил бы о том, чтобы туда наведаться.

— Монументальное, ага. А еще мрачное и очень печальное. Руина, и ничего больше.

— Может, я смог бы увидеть там что-то еще... какие-то артефакты, или... да хоть барельефы!.. Я уверен, такие места — это настоящий кладезь воспоминаний, что нами утрачены. Драгоценность!..

— Чего вы так переживаете, — я пожала плечами. — Вас ждет эта ваша Мастерская. Уж там вы наверняка найдете столько, что...

— Вы правы, — Басх кивнул и улыбнулся. Я предпочла бы, чтобы он делал это реже. — Вы, наверное, задаетесь вопросом, почему я не прошу вас сопроводить меня до Девяти Стражей после того, как закончу все дела в Хардаа-Элинне?

— Нет, не задаюсь.

— Это же сокровищница!.. По правде говоря, я не уверен, что смогу легко отыскать Механизм. Хотелось бы, конечно, но, возможно, мне придется там поселиться надолго.

Мне стало смешно:

— Вы думаете, что это будет легкая и приятная жизнь на свежем воздухе, что ли? А кормиться чем собираетесь? Охотой? Тут же снег не сходит годами, корешками не отделаетесь.

— Да, почему и не охотой, — беспечно ответил Басх.

— А умеете? Хватит вас на то, чтобы зверя сначала загнать, потом...

— Разберусь. Силки ставить буду.

— Отчего ж не капканы?

— Ну, так ведь я их с собой не взял.

— Интересные у вас планы, конечно.

О чем можно вообще говорить с таким оторванным от грубой действительности человеком? Басх явно был из тех людей, что уверены, будто провизия сама собой появляется в кладовой прежде, чем угодить к ним на стол. Пока он был сыном богатого торговца, утоляющим душевный голод легендами об эльфийском царстве — пусть и достаточно настойчивым, чтобы докопаться до серьезных сведений — это ему не мешало, но для путника в горах, которому с завтрашнего дня предстояло стать одиноким, это было просто опасно.

Однако, мое пристрастное женское беспокойство — ничто перед твердостью Святоши, который завтра просто развернется и пойдет в обратном направлении, получив плату... Мы нанимались в проводники, не в няньки.

— А у вас? Что вы будете делать, когда вернетесь?

Вежливость, будь она проклята трижды. Не интересует же его это, в самом деле?

— Сменим место жительства. Переберемся куда-нибудь, где улицы ровнее, а эль вкуснее.

Святоша бы непременно добавил: “И шлюхи покрасивей”.

— Верно говорят, что богат тот, кто желаниями беден, — улыбнулся Басх. Совершенно искренне, но задев меня при этом до самой глубины души. — Я помню, как вы сказали, что желания у вас простые. Рад, что наше предприятие вышло плодотворным для всех.

— Завтра скажете. Вы еще не добрались до места, — напомнила я, чувствуя, как где-то в животе ворочается что-то нехорошее.

— Ваш напарник говорит, что осталось совсем немного, и мне кажется, что нет причин сомневаться в этом. Белка, скажите... — тут его голос почему-то дрогнул.

— Что?

— Неужели за все время пути вам так и не стало интересно?

— Что именно? Я вас не понимаю.

— Ваше наследие. Неужели ваша кровь молчит по-прежнему? Вы ведь не можете быть совсем уж... простой. Вы ведь обучались. Вы способны творить магию, вы делали такое, с чем мне никогда не сладить. И вы хотите сказать, что вам неинтересно? — Басх поднялся и заходил вокруг костра, нервно стискивая запястье.

— Хотите, поменяемся? — предложила я зло. — Если вам это так нравится, забирайте. Клянусь, если бы мне были известны хоть какие-то способы поделиться с вами тем, что я вроде как умею, я бы с радостью отдала это вам — ради вашего дела.

— Но это же глупо! Вы же изучали аксиому Ткачества, разве нет? — Басх остановился передо мной, стараясь не дать мне отвести взгляд. — Вы же знаете, что не бывает случайных совпадений? Вы ведь должны понимать — вы не зря оказались именно здесь...