— Ох, избавьте меня от этого, будьте добры! — я застонала. — Если вы еще продолжите, мне начнет казаться, что вокруг меня не горы, а аудитория.
В следующий миг у меня внутри что-то оборвалось и ухнуло во внезапно обнаружившуюся в животе пропасть: Басх сел рядом и накрыл мою ладонь своей, заглядывая в глаза еще настойчивее. Стук в ушах начал мерно отсчитывать замедлившиеся мгновения.
Слушай, если только ты можешь молчать — пожалуйста, молчи. Не порть все своими уговорами. Ты гораздо лучше, когда не открываешь рта...
Хорошо, что у меня хватит ума не произнести это вслух.
— Может, вы и правы, — сказал Басх негромко, в повышении тона уже не было надобности. — Но не бывает таких совпадений, как вы. По крайней мере, я в это верить отказываюсь. Я просто хочу, чтобы вы подумали над моими словами, Навелин.
Изумрудный плен распался, потух жар над моей ладонью, и время вернуло свой обычный ход. Басх покинул мои неприлично восторженные останки и вернулся к своим любимым фолиантам. Он явно сказал все, что хотел. Но мне-то что прикажете делать теперь? Как мне вообще это рассматривать? Как предложение остаться завтра с ним в Хардаа-Элинне? Вот Святоша-то обрадуется такому. Или он... не предполагался?
Что это вообще было сейчас, кто-нибудь мне пояснит?
Через некоторое время вернулся мой напарник, которому вообще следовало сделать это куда раньше и не дать зеленоглазому бесу смутить мой ум. Беспокоиться стало не о чем, и я решила все же попытаться уснуть, пока бодрствование не обернулось очередной оплеухой для моей гудящей головы. Помучиться, конечно, пришлось, но уютный мрак долгожданного забытья стал мне достойной наградой за труды.
Утром мы продолжили путь, причем двигались с удвоенной, если не с утроенной скоростью — вот, что делает с людьми близость долгожданной цели. Басх летел чуть ли не впереди Святоши, несмотря на нешуточную поклажу. Я шла последней, стараясь держать рот на замке, ибо разум мой был в полном беспорядке. Под самое утро меня начали мучить сны, о которых даже толкователям не рассказывают, и я в очередной раз дала себе зарок согреть кому-нибудь постель по возвращении.
Дорога была легкой. Нам благоволило душераздирающе синее небо, которое становилось тем более похоже на аляповатые фрески из часовен, чем дальше в Аутерскаа мы углублялись. Вся непогода осталась за его пределами, хотя холод был по-прежнему собачий.
— Интересно, как эльфы вообще могли жить в этой постоянной зиме? — вдруг сказал Святоша уже после полуденного привала. — Как-то не очень похоже на сказы о вечном цветении, которые нам менестрели в уши льют...
— Ну, сказы ведь тоже не берутся из ничего, ведь так? — отозвался Басх. – Магия позволяет многое.
— Ага, особенно дыры в истории с ее помощью латать хорошо, — Святоша фыркнул. – Я как-то говорил уже, да? Я тоже не лыком шит, я знаю, что эльфы в эти земли откуда-то пришли. И вот вам вопрос: почему сюда? Почему они не пошли куда-нибудь, где теплее? Тоже скажете – магия?
— Вы требуете от меня ответов, которых нет сейчас ни у кого, — неожиданно кротко ответил Басх. – Зачем я здесь, по-вашему?
Святоша усмехнулся краем рта, но разговору оказалось не суждено продолжиться. Путь свернул за отвесную скалу и… закончился. Это было очевидно. Даже карта была не нужна.
Две огромные колонны из зеленого камня, немного похожего на мрамор, покрытые плавной резьбой. Время долго, наверное, продолжало здесь свой разрушительный труд – прежде, чем отступило с тихим бессильным ругательством. Иней только добавлял камню какой-то юной, игривой красоты. Колонны выглядели так, словно мастера только-только закончили работу над ними и отлучились вместе со своим инструментарием… на какую-нибудь пару тысяч лет.
Но разве ж это срок? Скоро вернутся, иначе и быть не может!
Живость колонн подействовала на всех нас. Святоша выглядел ошеломленно, словно все его запасы гаденького смеха исчерпались моментально. У Басха в глазах – подумать только! – стояли самые настоящие, всамделишные слезы. У меня, признаться, тоже. Я не могла только взять в толк – почему?
— Хардаа-Элинне… — прошептал Басх. Затем выругался. Первый раз за весь поход. Святоша поддержал его восхищенной бранью.
Кажется, нам удалось сдвинуться с места очень нескоро. Когда мы подошли к колоннам, отмечавшим вход в Мастерскую уже мрак знает сколько веков, я не смогла удержаться от того, чтобы потрогать их, провести ладонью по резьбе. Она была такой плавной и безукоризненной! Не верилось, что подобное могла создать не прихоть природы, а рука разумного существа.
— Ну, хватит щупать, — Святоша дернул меня за рукав. – Не мужик, чай.
— Мужиков щупать не так приятно, — огрызнулась я.
— Выбирать надо лучше. Пошли уже.
За колоннами дорога неожиданно начала уходить вниз, и перед нами развернулась картина, которая была уж вовсе лишней – по крайней мере, в том мире, который я знала до сих пор. Туман? Серьезно? Такая густая дымка в яркий, светлый – пусть и зимний – день? К тому же, он укрывал собой долину, но не особенно стремился за ее пределы и делал местность похожей на заправленную постель. Становилось ясно, что мы утонем в нем без остатка, как только немного спустимся. Кое-где были заметны странные статуи: то протянутая рука, то наконечник копья, а то и вовсе крыло. Над серым покрывалом возвышался величественный замок, такой же зеленый, как и колонны у входа – и производящий ровно то же самое впечатление. Он выглядел необычно хрупким: невозможно поверить в долговечность таких стройных, узких, почти игрушечных башенок. Кажется, скала позади его не ограничивала, а странным образом продолжала. Я вспомнила эльфийскую гробницу, заселенную гоблинами. Почему бы нет? Кажется, эльфы довольно часто баловались подземными строениями.
— Нам не поверят, — сказал Святоша безнадежно, глядя на Мастерскую.
— А надо? – спросила я. – Я вообще об этом рассказывать не собираюсь.
Дорога под нашими ногами оказалась мощеной. Это уже никого не удивило, и мы начали спускаться. Небо полегоньку меняло масть на вечернюю, и мир вокруг блек с удвоенной скоростью. Оказалось, что туман в долине не имел четкой границы: мы погружались в него постепенно. Становилось все очевиднее, что придется здесь заночевать, и это отчего-то навевало на меня звериную тоску.
Завтра? Завтра никогда не наступает. И в этот раз тоже. Его просто не существует.
Я слегка обогнала спутников и спускалась теперь первой. Через какое-то время туман сгустился настолько, что дальше вытянутой руки видеть стало сложно. Я почувствовала себя рыбешкой в мутном пруду, и стало от этого жутковато.
— Так, что-то мне тут не нравится, — сказала я, оборачиваясь. – Может, на ночлег все-таки?..
Но за моей спиной никого не было.
И только тут я осознала, какая отчаянная тишь на меня давит со всех сторон.
Глава 18
“Помогите?..” — робко подсказало что-то внутри, но я раздраженно отмахнулась.
Вокруг стояла не умиротворяющая вечерняя тишина, которую благодаришь, как шанс на отдых после долгого пути. Нет, это молчание было громким, оно лезло в уши, оно резало слух, оно кричало. Оно сжимало виски необъяснимо и болезненно, словно мои мысли были ему помехой, нарушали его, словно они были свечой, оставшейся на сильном ветру. Воздух вокруг меня можно было рубить топором — кажется, щепки летели бы во все стороны. Сумрак. Мнимая пустота и, конечно же, полное одиночество.
Случись со мной такое в начале этого долгого пути, я бы, наверное, не стала пренебрегать добрыми советами. Но я уже достаточно прочувствовала нрав этих гор. Я могу хоть изойти тут криком — никто не услышит. Пока они не захотят.
Бабушка Мэйв в детстве объясняла мне и другим молоденьким наироу — не нужно отвечать тем, кто вас дразнит. К чему? Этого они и хотят. Слез, злости, крика — или хотя бы страха. Они уйдут тогда, когда не получат этого от вас. Просто молча продолжайте делать то, что делали.