— Но что они могут сделать, ведь крепления больше нет?..
— Да мало ли что! — Ганглери отчаянно махнул рукой. — Девочка моя, власть мага не ограничена ничем, кроме его собственного воображения. Поднимайся, эта пещера для тебя больше не безопасна!..
— Ну, так и вы с нами идете, — сказал Святоша тоном, не допускающим возражений. — Вам тут тоже делать больше нечего.
— О, нет, мне-то дело как раз найдется.
— Это какое же? Вы ж сами сказали, что вы не сможете вмешаться.
— Когда Мастерская начнет бой — и в самом деле, да... — Ганглери замер и дернул себя за бороду, совсем, как Святоша в минуту раздумья. — Впрочем, у меня есть одна мысль. Вот что, вы пока побудьте здесь — как раз подготовитесь к уходу — а я пойду за ними. Попробую растолковать им, что их ждет.
— Вы уверены, дедушка? — Святоша скрестил руки на груди и покачал головой. — Что-то не нравится мне эта идея. Может, пойти всем вместе?
— И речи быть не может, — отрезал Ганглери. Сейчас они почему-то казались ровесниками. — Я иду один. И если я не возвращаюсь к полудню, вы бежите отсюда так быстро, как только сможете.
— Вы что это, драться с ними собрались?! — ошалело спросила я.
— Очень возможно. Похоже, что сами они моего совета спрашивать не будут, а я... я должен попытаться их остановить. Я не хочу ни их гибели, ни гибели Мастерской.
— Но их же трое!
— Двое. По тысяче лет на каждого, а?
Скрипнула лесенка.
— И да, ребятки, если почувствуете, что земля начала у вас из-под ног уходить — то бегите, не дожидаясь меня.
На короткий миг в пещеру снова проник дневной свет. Сверкнул и погас, оставив нас со Святошей в густом черно-золотистом сумраке. У моего напарника был опустошенный вид; должно быть, я мало чем отличалась.
— Как ты? — устало спросил Святоша, присаживаясь рядом. — Я тут вообще перестал что-либо понимать, так что хочу знать хотя бы, что ты в порядке.
— Вполне, — заверила я его. — Да и ты, вроде, вернулся в строй.
— Да сколько можно лежать-то? Последний раз я так долго в постели был, когда Молочная Иви мне задолжала полтинник, и... отрабатывать пришлось, да...
— Ох, избавь меня от подробностей, — поморщилась я. — Надеюсь, оно того стоило.
— Правильно, лучше ты поделись. Как оно было, ночью-то? Интересно?
Память снова услужливо вызвала к жизни покорную вереницу видений, последнее из которых заставила кровь прилить к моим щекам жаркой волной.
— Ничего не помню, — соврала я на голубом глазу. — Вот ничегошеньки. Спала крепко, словно после кувшина эля — мрак один в голове.
Святоша разочарованно вздохнул и опустил голову, а я разозлилась на себя за ложь. Вот что мне стоило рассказать ему все, кроме этого злополучного сна? Да и что в этом сне такого плохого, что помешало бы мне рассказать и о нем, да посмеяться вместе с напарником над тем, как причудливо он исказил действительность? Что заставило меня солгать?
Не то ли, что сейчас он был почти так же близко, как в этом проклятом сне?..
Коварство моих собственных мыслей оказалось для меня неожиданным, но Святоша не дал им возможности смущать мой явно больной ум. Он встал и принялся шнырять по пещере, собирая наше снаряжение и готовясь к уходу. С особой заботой и вниманием он отнесся к толстому, приятно позвякивающему кошельку. Плата у нас в руках — самое время задуматься о том, как мы будем ее тратить...
И тут над нашими головами началась гроза.
По крайней мере, грохот где-то наверху, в воздухе над убежищем, был очень на нее похож. Не помню, как мы оба оказались на ногах, как выбежали из пещеры — помню только небо, затянутое черным бархатом с какой-то ужасающей изумрудной вышивкой. Снова грохот... а вдалеке что-то, очень похожее на ритмичный бой барабанов...
Зеленое пламя, волнами поднимавшееся по стенам старой крепости.
— Что это за срань небесная...?! — прокричал Святоша рядом со мной. — Наверное, именно это дедушка имел в виду, когда говорил, что у нас земля из-под ног уйдет?!
— Очень на то похоже, — отозвалась я, будучи не в силах оторвать глаз от зловещего зеленого прилива. Над головой короткими вспышками полыхало небо, вызывая тошнотворный животный страх. Но тут я как бы раздвоилась: половина меня была охвачена черным ужасом и единственным желанием — бежать! — а другая отстранилась и зачарованно внимала музыке колдовской грозы.
— Белка, смотри! — Святоша внезапно сунул мне мой лук. Пока я стояла столбом, он успел вернуться в пещеру и сгрести в охапку наши вещи — Что это с ним?
По узорам на луке перебегали искры, постепенно наполняя их ровным свечением.
— Он — магический! — острое осознание пришло ко мне с первой пощечиной неестественного ветра, задувшего из сердца долины. — Он отзывается на то, что происходит вон там!
— Замечательно! Буду надеяться, что это как-то поможет нам, когда мы будем уносить отсюда ноги! — рявкнул Святоша. — Давай, пристегивай колчан! И молись, чтобы эта зеленая светящаяся мерзость не перекрыла нам дорогу из долины — я не хочу на своей шкуре узнать, что это такое!
Я послушалась. Где-то в глубине моего остановившегося сознания родилась мысль — а что, если моя Дорога Сна еще не пройдена до конца, и все это — просто еще одно видение, из которого я должна отыскать выход?..
— Белка, да не стой ты!.. Бежим!..
Ветер в ушах, ветер хлещет по щекам, острые иглы ослепительного света вонзаются в небо, и оно истекает зеленой кровью... Зеленая Кровь... Кровь Владык...
Подножие холма... Древние колонны, изрезанные узорами, морозом и холодной тьмой дня, обращенного в ночь по вине тех, кто сейчас борется с чем-то непостижимым в сердце Мастерской. Достичь колонн, оставить их далеко за своей спиной... Сбивается дыхание... Какие страшные зеленые облака стелятся по земле...
Взрыв где-то высоко в небе, дрожь под ногами. Зеленая молния ударила прямо в колонну... Могучий исполин, обращенный в груду мертвых обломков.
Ганглери.
Я остановилась как вкопанная.
— Белка! Белка, ты чего? — Святоша схватил меня за плечо, лицо у него было совсем белое. — Идем, идем! Тут все хуже делается, успеть бы!..
— Ты иди, — сказала я безнадежно. — Иди, пожалуйста. А я не могу.
— Чего? Ты дура, что ли, совсем? — напарник стиснул оба моих плеча так, что мне стало больно. — Ты куда собралась — вниз, в этот ад кромешный?!
— Не могу я, не могу. Мне надо.
— Из-за дедули, что ли? Да чем ты ему поможешь-то там, Белка?! Он-то не велел тебе уходить разве? Большая помощь ему будет, если ты, на кого он свои дни последние потратил, там же и ляжешь!
— Я не могу, — повторила я, беспомощно глядя на Святошу, признавая разумом полную справедливость его доводов. Он был прав — но то, что звало меня вернуться в Мастерскую, было сильнее. — Я не могу, понимаешь?
— Так, ясно, — гаркнул Святоша, и в следующий миг я оказалась где-то в воздухе, болтая ногами и пытаясь освободиться от его стальной хватки. Мастерская снова начала удаляться от меня, и это вызвало во мне такую острую тоску, что я потеряла всякую власть над собой.
Мое тело извернулось по-змеиному, укусило Святошу за ухо. Меня уронили. Падая, я успела заметить лицо напарника: боль, обида и изумление. Вскочила я мгновенно. Святоша попытался меня схватить, но я увернулась, оказалась у него за спиной и ударила его ногой под колено что было силы. Он сдавленно вскрикнул и упал, а я понеслась прочь — в смертоносную зеленую зарю.
Если я права, то всего этого не случится. Если я права, то дверь из этого сна есть только там, в Мастерской. Если я права, то у нас будет шанс изменить этот день. Если я права, я просто не дам Ганглери уйти из пещеры.
А если нет — то Святоша не должен быть рядом со мной.
Зеленый прилив изменил мир в своих пределах. Я пересекла его границу одним прыжком, и стало ясно, что позади осталось все — грохот, мороз, ужас и чернота. Даже время, похоже, куда-то пропало. Здесь царили зелень, тишина и странное движение, незримое и неслышимое. Я ощущала его только кожей — чувственно-холодное, игривое, слегка колкое. Может быть, это была смерть — живая, осознающая себя смерть, которая пока только присматривалась ко мне и прикидывала, хороша ли я буду на вкус. Зеленый прилив лишил меня всех вех и ориентиров — я бежала, повинуясь только своему внутреннему голосу. Наверх, через холм; мимо темной тени, проступающей откуда-то справа; обогнуть валун, отдышаться, глотнуть колючего густого воздуха, продолжить бег... Время, посмотри, я сейчас быстрее тебя. Время, смотри, я хочу тебя обмануть!