— Нет, что ты, любимая, я обожаю сыр, и ничего не имею против символа Парижа. — Поттер манерно уселся за накрытый стол.
— Скажи еще раз, — потребовала Луна.
— Про сыр? — он сделал вид, что не понял, но потом всё же повторил, постаравшись вложить в слово всю искренность и нежность, на какую только был способен:
— Любимая!
*
Луна ждала ребенка. То есть они с Луной были беременны. Нет, опять не так. Сердце Поттера бешено колотилось от внезапно нахлынувшего предвкушения чего-то удивительного.
— Почему ты не спрашиваешь, рад ли я? — Он заглянул в лицо жене.
— Потому что я знаю, что ты рад, — просто ответила та.
— Надо обязательно рассказать родителям!
— Лили знает, я с ней советовалась, — смутилась Луна.
— Сообщу отцу и Северусу.
Луна усмехнулась: “Да-а-а, обязательно!”
— Дорогая, ты считаешь, что Северусу не стоит рассказывать?
— О том, что мы ждем ребенка? Почему нет? Профессор будет рад, — ответила Полумна вполне искренне.
“Как же я люблю эту удивительную женщину! — Будущий отец закружил её в объятьях. — Почти так же, как Северуса. Или сильнее... или...» — Поттер был так счастлив сейчас, что не хотел забивать голову идиотскими размышлениями о любви. Он любит, и этого достаточно. Его любят, и это превосходно! Скоро у него родится сын или дочь — и любви в жизни прибавится!
— Гарри, поставь меня на место, — строго сказала Полумна, — а то у ребенка от твоего кружения разовьется косоглазие.
— Какое еще косоглазие? — хотел было возмутиться Поттер, но решил во всем соглашаться с будущей мамочкой. “Если ей так будет спокойнее, то я готов хоть вообще не спускать ее с рук все девять месяцев. Или сколько? Наверное, меньше?” Счастливый будущий папаша прильнул ухом к животу жены.
— Что ты делаешь? — Та улыбнулась и погладила его по взлохмаченной макушке. — Младенец еще не умеет храпеть и дышит совсем тихонько.
Поттер поцеловал её живот.
— Прекрати, Гарри, нельзя мальчика столько целовать, ты его избалуешь.
— Ворчунья!
— Целуй лучше меня, а я ему передам, — лукаво улыбнулась Луна, — или ей.
*
— Я сегодня совершил должностное преступление. — Поттер устало снял форменный китель, сил повесить его на вешалку не оставалось. Полумна подхватила одежду мужа и понесла в гардеробную.
— В самом деле, милый? — раздался оттуда ее ироничный голосок. — Помог Рону заполнить фальшивую налоговую декларацию?
Молодой аврор утомленно опустился в кресло, снял очки и потер переносицу.
— Вот эту девчонку я сегодня спас от Азкабана. — Он протянул жене колдографию нервно смеющейся молодой девушки, поцеловал склонившуюся к нему Луну. Та взяла снимок с движущимся изображением:
— И правильно сделал. Очень симпатичная девушка, немного странная, но дементоры — явно неподходящая компания для столь юного создания.
— Это создание — жестокая преступница, — вкрадчиво пояснил Поттер, ожидая реакцию Полумны. Она задумалась:
— Ты получил за ее побег много галлеонов? — И, не дождавшись ответа, печально произнесла: — Жаль, деньги не бывают лишними, я теперь замужняя дама и должна радеть о семейном бюджете.
Поттеру не хотелось даже думать, шутит Полумна или говорит серьезно.
— Она убивала магглов, очень изощренным способом. — Он чувствовал, что от одного лишь голоса жены его усталость и апатия отступают. В ответ — пожатие плеч:
— Это печально, но возможно у девочки было тяжелое детство, плохая наследственность, личная трагедия. Наказание необходимо, но разве Азкабан научит ее жить по-другому?
— Ты почти угадала. — Мрачно рассмеялся Поттер, пытаясь приобнять увернувшуюся Полумну. — У нее сложное нервное расстройство: считает себя Сиреной. Девочка, и правда, натерпелась в детстве, сейчас ее опекунами стали дед с бабкой. Так вот, этот дед считает одного себя виноватым в том, что произошло с Вуазеттой,— Поттер кивнул на фото,— и в том, что не уследил за внучкой. Это невероятно, Луна, — задумался он на миг, — но старик взял на себя все ее преступления, а я позволил ему это сделать. Чтобы Вуазетта могла жить под присмотром бабушки. И подтвердил все ложные доказательства для протоколов. И скоро дементоры встретят старика с распростертыми объятьями. — Поттер взглянул жене в глаза, надеясь встретить в них поддержку, и ему даже не пришлось искать — Полумна кивала. — Суровый старик, надо тебе сказать! И знаешь, Луна, почему я на это пошел? Пожалел малолетку? Нет, его!
Полумна прижалась к мужу:
— Всё к лучшему, дорогой.
*
С недавнего времени миссис Полумна Поттер занялась благотворительностью. В это занятие ее втянула, конечно же, Гермиона Уизли, которая решила перенаправить свой непоколебимый ни работой, ни семейными заботами, ни рождением дочери энтузиазм с защиты от угнетения эльфов-домовиков (в этом мероприятии инициативу у бывшей мисс Грейнджер перехватили юные хогвартские активистки, жаждущие справедливости везде и во всем) на помощь маггловским многодетным семьям. Эта тема оказалась Гермионе более близка в силу ее происхождения и статуса матери, и ей легко удалось привлечь на свою сторону многих бывших однокурсниц. Активное руководство группой волшебниц, оказывавших поддержку многодетным магглам и их детям, приняла на себя Падма Патил. Беременность сделала Луну очень сентиментальной, возможность помогать маленьким детям наполняла ее жизнь дополнительным, особым смыслом, пешие прогулки на свежем воздухе в маггловских кварталах, как она утверждала, переча сомневавшемуся в целесообразности подобного времяпрепровождения мужу, приносили пользу здоровью.
Вот и сейчас Луна и Падма выходили из одного маггловского дома на окраине города, принадлежащего семье с шестью малышами, оставив там множество сумок с подарками и шесть пар восторженных глаз, точнее — восемь пар: шесть детских, плюс мать семейства и кошка. Молодые волшебницы были весьма довольны и окрылены визитом, бурно обсуждали удавшееся посещение; расставаясь, чмокнули друг друга в щечки.
Проходя мимо стеклянных дверей какого-то дешевого питейного заведения, Полумна случайно заглянула внутрь и увидела девушку, неожиданно привлекшую ее внимание. Вульгарно одетая юная особа кривлялась на столе. Ни стриптизом, ни, тем более, танцем назвать ее непристойные телодвижения было нельзя. Но сидящим вокруг парням, судя по их возгласам, чрезвычайно нравилось, как девичье тело изгибается и раскладывается перед ними, как с него прямо в зал слетают предметы одежды. Лицо стриптизерши показалось Луне знакомым. “Сирена, — пронеслось в голове. — Заманит и оскопит, — вспомнился недавний рассказ мужа о несчастной Вуазетте и ее дедушке. — Откуда она здесь и что делает? Наверное, сбежала от бабки. Охотится”.
Полумна застыла в раздумье у дверей бара. Авроров вызывать было нельзя, иначе у Гарри будут неприятности. Но и позволить безумной Сирене продолжать свой похотливый танец на столе этого кабака тоже невозможно — ее любви здесь явно жаждали несколько молодых магглов, даже не подозревавших, чем для них может кончиться близость с этой горячей штучкой. “Тупые самцы, — разозлилась Луна и решительно вошла в бар, — грязные кобели! Уже представляете, как будете по очереди или все разом напрыгивать на эту аппетитную самочку? Слюни до пола распустили? А не знаете, что у нее в самом интересном месте — остро наточенные зубки. Такой смерти, которую уже готовит вам эта юная чертовка, не заслуживает никто. А девчонка-то хороша, нечего сказать! Дед за нее в Азкабане кормит дементоров, а она — за старое! — Полумна вдруг поймала на себе взгляд Вуазетты: похоть, жажда крови, отчаяние, страх, безумие.— Неужели ее никто не ищет?” Подойдя к девушке, Полумна остановила движения ее рук, обхватила за извивающиеся ноги. «Несчастный ребенок, не знающий как бороться с болью и страхом, с самим собой, мучительно ждущий, чтобы его остановили».
Было достаточно лишь слегка придержать нервно бьющееся в диком танце полуголое девичье тело и мягко произнести: “Вуазетта, девочка, тебе здесь не место. Ты, наверное, устала?” — Сирена тут же перестала дёргаться в такт музыке, оглушавшей бар, и расслабилась, прижалась разгоряченной щекой к ладони волшебницы. Луна окинула взглядом ряды бутылок за спиной опешившего бармена и попросила: “Пожалуйста, дайте стакан молока или сока” и выложила на стол банкноту. Тот поставил перед ней фреш. Полумна еще никогда не видела, чтобы так жадно пили. Казалось, Вуазетта начала приходить в себя, но безумный блеск в ее глазах продолжал жить своей жизнью. Девушка оглядела собрание своих потенциальных кавалеров-жертв странным властным взглядом. “Нет, Вуазетта, нет, — прошептала ей Луна в самое ухо, продолжая сдерживать руки девушки, не позволяя их связи разомкнуться, — они не сделали тебе ничего плохого. Это только глупые мальчишки, которые считают себя крутыми мужиками. Пусть они пьют свои напитки. А мы пойдем домой. Правда?” Полумна заглянула Сирене в глаза (та согласно кивнула), сняла свое легкое шерстяное пальто и набросила на голые девичьи плечи.