– Только не говорите об этом папе.
– Папа Элеанор глупа. Если хотите знать мое мнение, она слишком старательно пытается доказать, что может быть таким же консерватором, как мужчина. Христианская церковь всегда препятствовала развитию науки, даже после воссоединения. Говорят, что на ошибках учатся. Что ж, они наделали массу ошибок. Если бы ее комиссия по биотехнологии открыла глаза на все, чего мы достигли…
– Нет более слепого, чем тот, кто не хочет…
– Совершенно верно. А вам известно, что все дети, зачатые здесь за последние два года, получили не симбионты, а ген сродственной связи еще в состоянии зародышей? Их способность пользоваться сродственной связью развивается вместе с мозгом, еще в утробе. И на родителей никто не давил, как настаивала ЮКЭК, они сами так решили. Это прекрасные дети, Харви, умные и счастливые; в них нет обычной детской жестокости, как это бывает на Земле. Они не обижают друг друга. Сродственная связь дает им искренность и доверие, а не эгоизм. А церковь называет это кощунством.
– Но это посторонний ген, он не является частью божественного наследия.
– Вы поддерживаете точку зрения церкви? – с неприязнью спросила она.
– Нет.
– Бог дал нам ген фиброзно-кистозной дегенерации, он дал нам гемофилию и синдром Дауна. Генная терапия способна излечить эти недуги. При помощи генов, которых нет у человека, но которые мы можем внедрить. Неужели это надо считать неподчинением Божьей воле?
Я мысленно дал себе слово никогда не знакомить Коррин с Джоселин.
– Вы тратите свое красноречие не по адресу.
– Да. Возможно. Извините, но это средневековое мировоззрение меня бесит.
– Ладно. Теперь, может, мы покончим с имплантом, если вы не против?
– Ах, это!
Кресло медленно повернулось, возвращаясь в вертикальное положение. Коррин принялась отключать оборудование.
– Я закончила пару минут назад, – сказала она, сдерживая смешок. – И только ждала, пока вы перестанете болтать.
– Вы…
Улыбающаяся медсестра стала отстегивать ремни.
Коррин сняла хирургические перчатки.
– Сейчас я советую вам отправляться домой и расслабиться. До конца дня никакой работы, никаких стрессов; на этой стадии симбионтам совсем не нужны токсины. И никакого алкоголя.
– Мне обеспечена головная боль?
– У такого ипохондрика, как вы, она обязательно возникнет. – Коррин весело подмигнула. – Но это лишь ваше воображение.
Я отправился домой. Первая возможность по достоинству оценить преимущества биотопа. Я шагал под открытым небом, легкий ветерок трепал полы форменной куртки и приносил ароматы цветов. Странное ощущение. Я достаточно стар, чтобы помнить путешествия, совершаемые с рюкзаком за спиной под открытым небом просто ради удовольствия. Это было еще до того, как армадные бури начали неделями терзать наши континенты. Сейчас, разумеется, климат планеты находится в состоянии, называемом Непрерывным Хаотическим Перемещением. На одиночные прогулки под открытым небом сегодня способны только безумцы. Даже отдельные порывы ветра достигают скорости в шестьдесят и семьдесят километров в час.
Причина этому – тепло. Тепло как результат промышленной экономики, обеспечивающей преимущества современной жизни восемнадцати миллиардов человек. Экологи постоянно твердили, что сжигание углеводородов и увеличение выброса в атмосферу углекислого газа приведут к оранжерейному эффекту. Они ошибались. В новом столетии на смену углеводородам пришло ядерное топливо. Сначала дейтериево-тритиевые реакторы, малоэффективные и производящие колоссальное количество радиоактивных отходов, хотя их и объявили вечными и чистыми источниками энергии. Потом с Юпитера стал поступать гелий‑3, и эти проблемы исчезли. Сгорание топлива с выделением углекислого газа прекратилось. Но тогда люди начали воплощать в жизнь свои мечты. Дешевая и неограниченная энергия стала доступной не только западным странам. Ее получали повсюду. И использовали: в жилищах, на заводах и на строительстве новых заводов, выпускающих все больше устройств, потребляющих все больше энергии. А растущие с чудовищной скоростью потоки остаточного тепла на всей поверхности планеты излучались в атмосферу.
Еще лет десять ураганы набирали силу, и первый настоящий мегашторм ударил по странам тихоокеанского побережья в феврале 2071 года. Он бушевал девять дней. ООН объявила этот район зоной чрезвычайного бедствия; по всему побережью были уничтожены посевы, целые леса вырвало с корнем, десятки тысяч людей лишились своих домов. Какой-то идиот из новостного шоу сказал, что если бабочка, хлопающая крылышками, вызывает ураган, то в данном случае постаралась целая армада мотыльков. Название прижилось.