На третий день мне приснился сон. Я, полностью обнаженный, стоял на узком кольце Юпитера. Внизу бушевала вечная битва облаков, великолепные горы ледяных кристаллов переливались всеми оттенками красного, от темно-малинового до ослепительно-алого. Они были так близко, что я смог дотянуться и погрузить кончики пальцев в переплетающиеся завитки, ощутив прикосновение к коже тончайшей снежной пыли. И пощипывание холода. Из глубины планеты доносились печальные мелодичные напевы, настолько низкие, что слух с трудом их улавливал. Я зачарованно смотрел, как передо мной проявляется ее покров: магнитосфера и потоки частиц окутывали планету молочно-белыми складками, словно эмбриональная мембрана. Они медленно пульсировали, распространяя длинные расходящиеся волны.
Затем пульсация стала нарастать, набирая яростную силу. В открывшихся длинных разрывах засиял золотистый туман. Звук превратился в раскаты грома, и кольцо дрогнуло под моими ногами.
Я подскочил в кровати. Сон мгновенно рассеялся, сердце бешено колотилось, на лбу выступила испарина. На меня нахлынуло непонятное предчувствие. Я окинул взглядом полутемную комнату. Рядом вздрогнула во сне Джоселин. Кто-то смотрел на меня.
Неясный призрак человека, сидящего в кровати, испуганно озирался по сторонам.
– Что это?
– Расслабьтесь, пожалуйста, шеф Парфитт. Беспокоиться не о чем. У вас легкий приступ дезориентации, поскольку ваши симбионты синхронизировались с моим нейронным слоем. Это обычное явление.
Слова не были произнесены вслух, тишину комнаты ничто не нарушало. У меня стало покалывать спину, как будто от слабого электрического разряда. Это было воспоминание о голосе, но не из моей памяти. И все происходило в реальности.
– Кто… – Я едва выдавил звук из занемевшего горла.
– Я Эден.
– Боже мой. – Я плюхнулся обратно на матрас, испытывая колоссальное напряжение в мышцах. – И ты знаешь, о чем я думаю?
Первое, что пришло мне в голову, это недавняя ссора с Джоселин. Даже уши загорелись.
– Вы воспринимаете некоторые из моих подпрограмм, и ваш разум сейчас перегружен. Словно включился ненастроенный радиоприемник. Я прошу прощения за все испытываемые вами неудобства. Это быстро пройдет, как только вы привыкнете к сродственной связи.
И снова Юпитер – видение, которое мог наблюдать какой-то доисторический пророк. Юпитер, медленно проплывающий подо мной. А пространство вокруг, словно изумрудными звездами, мерцает искрами микроволн. За каждой из них темнеет плотная масса космического корабля или промышленной станции.
– Это то, что ты видишь?
– Да, я регистрирую каждый выброс энергии, действующий на мою оболочку.
Я рискнул сделать вдох. Кажется – будто впервые за многие часы.
– Внутренность. Я хочу увидеть внутренность биотопа. Всю.
– Очень хорошо. Советую вам закрыть глаза, мозг легче воспринимает изображения, когда они не накладываются друг на друга.
Вокруг меня внезапно материализовалась зеленая территория биотопа. Приближающийся рассвет омыл пышную зелень золотисто-розовым сиянием. Я видел весь биотоп, все его внутреннее пространство сразу. Чувствовал, как разгорающийся свет пробуждает насекомых и птиц, как учащается ритм его жизни. Я узнал осветительную трубу – узкий цилиндрический пучок органических проводников, удерживающих флуоресцирующую плазму своим магнитным полем. Энергия вливалась в нее непосредственно из индукционных кабелей, широко расходящихся снаружи во все стороны. В неглубоких долинах текла вода, оставляя на моей коже ощущение приятной прохлады. И постоянным фоном звучал гул мыслей пробуждающихся людей, забрасывающих сущность биотопа тысячами бытовых запросов и просто приветствиями. Теплота. Единство. Удовлетворенность. Мысленные голоса полностью соответствовали зрительным ощущениям.
– Господи…
Я растерянно моргнул, взглянув на тонкие полосы света вокруг портьер на окнах. И на уставившуюся на меня в упор Джоселин.
– Это началось, да?
Такого расстроенного голоса я не слышал у нее с тех пор, как мы потеряли последнего ребенка. Чувство вины, поднявшееся из темноты разума, омрачило мои мысли. Как мне реагировать, если она всегда шла напролом и совершала поступки, идущие вразрез с моими убеждениями?
– Да.
Она горестно кивнула. Никакого гнева, только абсолютная растерянность и подавленность.
– Джоселин, прошу тебя. Это просто изощренная форма виртуальной реальности. Я никому не позволю менять мои гены.