— Ты про Чарити? Да, она очень выручила меня в первые дни.
— Мисс Бэлли приятная леди, но тебе стоит быть чуточку осторожнее в связях.
— Это из-за того, что она из Дюрсиндела? — нахмурилась я, — Мне все равно. Чарити добрая и отзывчивая девушка, которой в подметки не годятся большинство зазнаек из академии. Удивлена, что тебе есть дело до предрассудков.
— Сансара, пойми, я желаю тебе добра. Потеряв память, ты стала уязвимой и можешь не понять, кто друг, а кто просто притворяется ради выгоды.
— Альбертина, какая выгода?! У меня нет ни денег, ни связей.
— Чудесные фруктовые корзинки, не находишь? — перевела тему целительница, — возьму несколько штук с собой.
Она встала из-за столика и пошла к стойке с пирожными. Я проводила Альбертину взглядом. О чем же я не знаю? Что упускаю из виду?
Мы вернулись в академию. На прощание я решилась задать вопрос:
— Почему ты мне помогаешь? Только не говори, что из-за жалости.
— Я знала твою маму, Сансара. В свое время Катарина единственная, кто поддержал мое решение отказаться от замужества и посвятить себя целительству. Считай, таким образом я возвращаю ей долг.
— Родители были наверно в бешенстве? — догадалась я.
— Да, меня вычеркнули из наследства и всех родословных.
— Жестко.
— Другим способом женщине в нашем обществе свободу не получить. Вряд ли ты сейчас поймешь, но в каком-то смысле отец сделал тебе одолжение.
— Ну не знаю, с деньгами семьи мне было бы в разы проще.
— Неужели ты думаешь, что получив в наследство права на открытия, патенты и наработки великого Алана Мэй, тебе бы позволили оставаться независимой? Святое Провидение, Сансара, король выдал бы тебя замуж не дожидаясь окончания траура.
Мы распрощались с Альбертиной около моего корпуса. Я вернулась в комнату и, оставив покупки на столе, решила наведаться в библиотеку. Слишком много накопилось вопросов, которые стоило уточнить.
В выходные академия словно вымирала. Большинство учащихся либо уезжали по домам, либо выбирались в город. Я прошла через безлюдную лужайку, прониклась атмосферой пустого холла и зашла в библиотеку. Внутри стояла благоговейная тишина, которую нарушало тихое сопение, доносившееся из подсобки за стойкой.
Тихо, стараясь не разбудить миссис Тафт, я прошла дальше к стеллажам в поиске детских книг, но нашла только толстый фолиант, по историческому анализу сказок и легенд. Наивно было полагать, что в библиотеке академии заваляется несколько детских книжек. Дальше к списку чтения прибавились «Культура народов мира» и «Общая история Ковенгарда», в которой я собиралась уделить особое внимание последним главам. Не мешало бы для приличия узнать как зовут нынешнего короля…
— Мисс Мэй? — удивилась миссис Тафт, выйдя из подсобки.
— Добрый день, — улыбнулась я.
На щеке женщины отпечатались очертания манжета.
— Ваше рвение к знаниям похвально.
— Спасибо.
— Я собиралась сходить пообедать. Обычно я закрываю на полчаса библиотеку, но если присмотрите за книгами, то можете остаться до моего возвращения.
Я кивнула. Библиотека работала шесть дней в неделю, за исключением воскресенья, и миссис Тафт до недавнего времени была единственным работником, следившим за состоянием архива и книгами. Она не любила рассказывать о себе, но по неизменному черному платью и наличию работы, я догадалась, что библиотекарь — вдова. Подозреваю, что смерть мужа была вторым способом обретения независимости, но по понятным причинам Альбертина о нем умолчала.
Дверь за миссис Тафт тихо закрылась. Я устроилась поуютнее, размышляя о том, насколько женщины в Ковенгарде принижены в правах. Впервые за несколько дней у меня появилось время погрустить и я предалась тоске по родным, двойным чизбургерам, соцсетям и джинсам.
Скрипнула дверь, возвращая меня в реальность.
— Вы так быстро вернулись? — удивилась я и замерла.
На пороге стояли кузены Оливии… Их самодовольные, наглые физиономии не предвещали ничего хорошего.
— Вот ты и попалась, — оскалился один из них. Я так и не поняла кто Коннор, а кто Нортон.
— Вы же понимаете, что я сдам вас ректору? Лучше уходите, пока никто не вылетел из академии, — заявила я, задрав подборок, хотя у самой затряслись поджилки.
— Не сдашь, — уверенно произнес мерзавец и обращаясь к своему кузену добавил, — Коннор посторожи дверь.
Тот послушно вышел из библиотеки, оставляя меня с Нортоном наедине.
Кровь отлила от лица. Его тон и грязная ухмылочка подсказали мне о самых отвратительных намерениях. О чем не расскажет ни одна женщина в пуританском обществе? О каком роде насилия умолчит, чтобы не запятнать свою честь?