— Мы еще закончим.
Ричер посмотрел вниз.
— Мне кажется, все уже кончено.
— Мечтай, говнюк.
— Посчитай до восьми, — сказал Ричер, — и я вернусь.
Глава семнадцатая
Ричер проводил Хелен до дома и перебежал через улицу к себе. Зашел в дверь, добежал до кухни и нашел там отца, сидящего в одиночестве.
— Где Джо? — спросил Ричер.
— Ушел гулять, — ответил отец.
Ричер вышел на задний двор. Квадратная бетонная площадка, пустая, если не считать старый круглый столик, четыре стула и пустой мусоросжигатель. Он был размером с большую круглую урну. Из стальной решетки. На маленьких ножках. Сероватый от старого пепла, но пустой и вычищенный после последнего использования. В принципе, весь двор был выметен. Семьи морпехов. Всегда такие дотошные.
Ричер вернулся в коридор. Присел над катушкой кабеля, отмотал пару метров и отрезал кусачками.
— Что ты делаешь? — спросил отец.
— Сам знаешь, что я делаю, — ответил Ричер. — То, что ты и планировал. Ты не заказывал ботинки. Что пришло, ты и заказал. Вчера, когда пропала кодовая книжка. Думал, будет утечка и на нас с Джо в результате наедут. Ты не мог заказать ножи Ка-Бар или кастеты, так что выбрал, что мог.
Он начал наматывать тяжелый провод на кулак, как боксеры завязывают руки перед боем. Надавил на податливые металл и пластик, те аккуратно сминались.
— Так утечка была? — спросил отец.
— Нет, — ответил Ричер. — Это предыдущий конфликт.
Отец высунул голову в дверь и оглядел улицу. Спросил:
— Справишься с этим пацаном?
— А Папа Римский спит в лесу? (пародия на два классических саркастических ответа: «А медведь срет в лесу?» и «А Папа Римский католик?»)
— У него дружок.
— Чем больше, тем лучше.
— Другие дети смотрят.
— Как всегда.
Ричер стал обматывать вторую руку.
— Спокойней, сын, — сказал отец. — Не перестарайся. Не хочу, чтобы на этой неделе нам пришлось всей семье идти трое на трое.
— Он на меня не настучит.
— Я знаю. Я про непредумышленное убийство.
— Не волнуйся, пап, — сказал Ричер. — Так далеко не зайдет.
— Ты уж постарайся.
— Но боюсь, кое-куда все же зайдет. Чуть дальше, чем полагается.
— Ты о чем, сынок?
— Боюсь, в этот раз придется сломать пару костей.
— Зачем?
— Мне мама так велела. Ну, почти.
— Что?
— В аэропорте, — сказал Ричер. — Отвела меня в сторону, помнишь? Сказала, что на вас с Джо Окинава плохо влияет. Велела мне присматривать за вами обоими. Сказала, я буду главный.
— Мама так сказала? Мы и сами можем за собой присмотреть.
— Да? И как пока, получается?
— Но этот парень тут ни при чем.
— По-моему, еще как при чем, — ответил Ричер.
— С чего это? Он что-то сказал?
— Нет, — сказал Ричер. — Но есть и другие чувства, кроме слуха. Например, запах.
А потом сунул выпуклые серые кулаки в карманы и снова вышел на улицу.
Глава восемнадцатая
В тридцати метрах собралась подковой толпа зевак из десяти детей. Зрители. Переминались с ноги на ногу и дрожали от предвкушения. На десять метров ближе ждал вонючка с подручным. Вонючка был справа, его помощник слева. Подручный был ростом с Ричера, но шире в плечах и груди, как рестлер, и лицо у него было, как с плаката о розыске — плоское, суровое и злое. Ричер решил, что эти плечи и выражение лица — девяносто процентов арсенала парня. Он был того типа, на который не наезжают исключительно из-за внешности. Так что вряд ли у него было много практики, и, может, он даже сам верил в собственную ложь. Так что, возможно, боец из него был никудышный.
Но узнать точно можно только одним способом.
Ричер быстро подошел, руки все еще в карманах, по широкой изгибающейся траектории, направляясь к подручному, не замедляясь даже на последних шагах, так, как подходит пожать руку политик, как маниакальный священник набрасывается на паству, будто охотно и чрезмерно приветствовать людей — цель его жизни. Подручный попался на язык тела. Его запутали давние социальные традиции. Он даже приподнял руку, чтобы поздороваться.
Не сбиваясь с шага, Ричер врезал ему головой в лицо. Шаг, два, бац. Удар на десять баллов, и по стилю и содержанию, и по силе и точности. Парень опрокинулся, и не успел пролететь половину пути до земли, как Ричер уже поворачивался к вонючке, а из карманов показались кулаки в проволоке.
В кино они бы стояли друг перед другом, долго, наготове, неподвижно, как в перестрелке у ОК Корраля, издевались и плевались угрозами, руки наготове, может, кружили бы, прищуренный взгляд против прищуренного взгляда, напряжение растет. Но Ричер жил не в кино. Он жил в реальном мире. И доли секунды не прошло, как он уже врезал левым кулаком в бок здоровяка, жестокий удар в корпус, второй в быстрой ритмичной двухходовой комбинации, где первым шагом был удар головой. Его кулак сейчас весил не меньше трех килограмм, и он вложил в удар все, и, в итоге, чем бы вонючка не ответил, ему пришлось бы это делать с тремя сломанными ребрами — большой минус, потому что сломанные ребра адски болят, а от любой грубой физической активности взвоют еще сильней. Кое-кто со сломанными ребрами даже чихнуть не может.