– Боюсь, мой поезд опоздал, – сказал месье Пуаро. – Авария на линии впереди нас.
– О, – воскликнула Джоан, – так вот почему обед отложили.
Гость быстро обвел взглядом окружающих; это был поразительно проницательный взгляд.
– В этом есть нечто необычное, да?
– Я и правда не могу сообразить… – начала было миссис Литчем-Рош, потом замолчала. – Я хочу сказать, – смутилась она, – это так странно… Хьюберт никогда…
Пуаро быстро обвел глазами собравшихся.
– Мистер Литчем-Рош еще не спустился к обеду?
– Нет. И это так необычно… – Она бросила умоляющий взгляд на Джеффри Кина.
– Мистер Литчем-Рош – образец пунктуальности, – объяснил тот. – Он не опаздывал к обеду уже… ну я не помню, чтобы он вообще когда-нибудь опоздал.
Чужому человеку эта ситуация могла показаться нелепой – их взволнованные лица и общее оцепенение.
– Я знаю, – сказала миссис Литчем-Рош с видом человека, который нашел решение проблемы. – Я вызову Дигби.
Так она и сделала.
Дворецкий немедленно явился.
– Дигби, – обратилась к нему миссис Литчем-Рош, – ваш хозяин. Он…
Как обычно, она не договорила фразу. Было ясно, что дворецкий от нее этого и не ожидал. Он ответил немедленно и с пониманием:
– Мистер Литчем-Рош спустился вниз без пяти минут восемь и прошел в кабинет, мадам.
– О! – Она помолчала. – Вы не думаете… то есть… он слышал гонг?
– Думаю, должен был слышать, ведь гонг находится у самой двери в кабинет.
– Да, конечно, конечно. – Голос миссис Литчем-Рош звучал еще более неуверенно, чем всегда.
– Доложить ему, что обед готов, мадам?
– Ох, спасибо, Дигби. Я думаю… да, да, доложите.
– Не знаю, – сказала миссис Литчем-Рош гостям, когда дворецкий ушел, – что бы я делала без Дигби!
Воцарилось молчание.
Затем Дигби снова вошел в комнату. Он дышал немного более учащенно, чем считается приличным для хорошего дворецкого.
– Извините меня, мадам, но дверь в кабинет заперта.
Именно тогда месье Эркюль Пуаро взял ситуацию в свои руки.
– Я думаю, – произнес он, – что нам следует войти в кабинет.
Он прошел вперед, и все последовали за ним. Казалось совершенно естественным, что этот незнакомец присвоил себе право распоряжаться. Он уже не был гостем довольно забавной наружности. Он стал личностью – и хозяином положения.
Пуаро прошел впереди всех в холл, миновал лестницу, большие часы и нишу, в которой находился гонг. Точно напротив этой ниши находилась закрытая дверь.
Пуаро постучал в эту дверь, сначала тихо, потом погромче. Ответа не последовало. Он очень проворно опустился на колени и приложил глаз к замочной скважине. Потом встал, оглядел собравшихся и произнес:
– Господа, мы должны взломать эту дверь. Немедленно!
Как и раньше, никто не усомнился в его праве отдавать распоряжения. Джеффри Кин и Грегори Барлинг были самыми крупными из мужчин. Они атаковали дверь, следуя инструкциям Пуаро. Это оказалось нелегким делом. Двери в Литчем-Клоуз были прочными, никаких низкокачественных или непрочных материалов. Дверь доблестно сопротивлялись нападению, но в конце концов сдалась под совместным напором мужчин и рухнула внутрь.
Гости, неуверенно толпившиеся у двери, увидели то, что подсознательно боялись увидеть. Прямо перед ними находилось окно. Слева, между дверью и окном, стоял большой письменный стол. Боком к нему сидел крупный мужчина, обмякший в своем кресле. Он сидел спиной к вошедшим, лицом к окну, но его поза говорила сама за себя. Правая рука безвольно свисала вниз, а под ней на ковре лежал маленький блестящий пистолет.
Пуаро резко сказал Грегори Барлингу:
– Уведите отсюда миссис Литчем-Рош и двух других дам.
Барлинг, понимающе кивнув, взял под руку миссис Литчем-Рош. Та, вздрогнув, прошептала:
– Он застрелился… Ужасно!
Еще раз вздрогнув, миссис Литчем-Рош позволила ему увести себя. За ними последовали обе девушки.
Пуаро вошел в комнату. Вслед за ним вошли два молодых человека. Он опустился на колени возле тела, знаком руки приказав им немного отступить назад.
Пуаро нашел отверстие от пули в правой стороне головы. Пуля вылетела с другой стороны и, очевидно, попала в зеркало, висящее на стене слева, так как то раскололось. На письменном столе лежал лист бумаги, чистый, не считая единственного слова «Простите», написанного поперек листа дрожащими, неуверенными буквами.
Взгляд Пуаро снова метнулся к двери.
– В замке нет ключа, – сказал он. – Интересно…