— Как, и вы ничего… больше ничего не скажете? Вы не хотите ничего объяснить?
— Что объяснить?
— Почему мы сегодня встретились.
— Вы человек образованный, — сказал мистер Кин. — Думаю, вам для того, чтобы все понять, достаточно одного слова. Может быть, оно окажется для вас полезным.
— Что за слово?
— Дальтонизм, — сказал мистер Кин. И улыбнулся.
— Не понимаю. — Мистер Саттерсвейт на мгновение сдвинул брови. — Да, да, я знаю, что это такое, только никак не припомню…
— Всего хорошего, — сказал мистер Кин. — А вот и ваша машина.
В эту минуту к дверям почты и впрямь подъехал автомобиль. Мистер Саттерсвейт вышел на порог. Он не хотел заставлять хозяев ждать себя еще дольше и потому заторопился. Но, расставаясь с мистером Кином, мистер Саттерсвейт опечалился.
— Неужели я совершенно ничем не могу быть вам полезен? — горько спросил мистер Саттерсвейт.
— Нет, ничем.
— А кому-нибудь из ваших знакомых?
— Не думаю, нет. Никому.
— Надеюсь, вы понимаете, что я имею в виду?
— Я очень высокого мнения о вас, — сказал мистер Кин. — Вы много знаете. Очень быстро вникаете в суть дела. Уверяю вас, вы не изменились.
Рука его на мгновение задержалась на плече мистера Саттерсвейта, потом он вышел и быстро зашагал по деревенской улице в сторону, противоположную Довертон-Кингсбурну. Мистер Саттерсвейт сел в машину.
— Надеюсь, больше ничего не случится, — сказал он.
Шофер кивнул.
— Тут ехать-то всего ничего, сэр. Три-четыре мили, а движок теперь работает отлично.
Автомобиль проехал по маленькой улочке и вывернул на дорогу.
Шофер снова сказал:
— Всего-то мили три-четыре.
Мистер Саттерсвейт снова сказал:
— Дальтонизм.
Он не понял, для чего оно сказано, но знал, что неспроста, с каким-то тайным смыслом. Когда-то они уже говорили с кем-то о дальтонизме.
— Довертон-Кингсбурн, — сказал мистер Саттерсвейт.
Сказал еле слышно. У этих слов, «Довертон» и «Кингсбурн», смысл был тот же, что и всегда. Они означали место, которому радовалось его сердце, но куда он так долго не мог попасть. Место, где он собирался опять насладиться жизнью, пусть теперь там нет многих из тех, с кем он был когда-то знаком. Зато там ждет его Том Аддисон. Старый добрый друг Том Аддисон, и мистер Саттерсвейт вновь вспомнил зеленую траву, озеро, реку и далекие дни юности.
Чай был накрыт на лужайке. По одну сторону от стола вниз, к песчаному, отливавшему медью берегу, от фасада с французскими окнами вела широкая лестница; по другую, дополняя полуденную картину, высился ливанский кедр. В сторонке на зеленой траве стояли еще два белых, украшенных росписью и резьбой стола, садовые стулья и кресла. На стульях лежали разноцветные подушечки, кресла были полотняные, удобные, в каких хорошо вытянуться и вздремнуть. Одни были с козырьками от солнца, другие без.
Полдень склонился к вечеру, и трава приобрела темный густой оттенок. Золотой свет лился на песчаный берег, и сквозь ветви стройного кедра просвечивало розово-золотистое небо.
Том Аддисон ждал гостя, вытянувшись в плетеном кресле, и мистер Саттерсвейт с умилением отметил, что ноги его, немного отекшие, как и прежде, обуты в комнатные уютные шлепанцы, правда, выглядят шлепанцы странно. Один красный, один зеленый. Милый старый Том, подумал мистер Саттерсвейт, он нисколько не переменился. Тот же, что и всегда. И тут же подумал: «Какой же я болван. Конечно, я знаю, при чем здесь дальтонизм. И почему это я сразу не догадался?»
— Думал, ты уже никогда до нас не доедешь, старый ты черт, — сказал Том Аддисон.
Он был все еще красив, этот крепкий, широкоплечий, широколицый старик с глубоко посаженными серыми блестящими глазами. Каждая черточка в его лице свидетельствовала о характере добром, приветливом и смешливом. «Он не изменился», — подумал мистер Саттерсвейт.
— Не могу встать тебе навстречу, — сказал Том Аддисон. — Теперь, чтобы заставить меня подняться, нужны двое крепких мужчин да еще и палка в придачу. Ну как, ты уже познакомился с моей семейкой или нет? С Симоном-то вы, конечно, встречались.
— Конечно. Давненько, но вы почти не изменились.
Командир эскадрильи Симон Жийа был красивый, худой, рыжеволосый человек.
— Очень жаль, что вы так ни разу и не приехали в Кению, — сказал он. — Вам бы у нас понравилось. Там я многое вам показал бы. Да уж, никогда не знаешь, что тебя ждет. Я-то думал, там меня и похоронят.
— У нас здесь вполне приличное кладбище, — сказал Том Аддисон. — Церковь не реставрировали, потому она осталась целехонька, новых построек всего раз-два и обчелся, так что места на кладбище хватает. Кстати, этих новомодных надгробий у нас тоже нет.