====== Глава 2 Стычка ======
Кир ходил чернее тучи, и на то были причины.
Атмосфера в группе с первого дня ничуть не изменилась. Ребята продолжали его бойкотировать, все, кроме Раймаха, Гвиника и Джулиана. Причины ненависти все так же оставались на уровне ничем не подтвержденных догадок. С теми тремя, кто еще с ним общался, Кир на эту тему не разговаривал, оправдывая себя тем, что ему все не представлялся удобный случай завести неприятный разговор, а начинать с того, что «я бастард и все меня ненавидят», не хотелось. Так что уже около месяца Кир блуждал в потемках собственных сомнений, терпя унизительное положение отщепенца. Любой другой ученик Прайма, с детства привыкший к благоговению и раболепию, будучи носителем древних кровей, перед которым простым смертным следовало падать ниц, сошел бы с ума, шокированный горькой долей, выпавшей Киру. Но для самого фризийца это едва ли была причина биться головой о стену, кляня судьбу и коря несправедливых богов. С малых лет помогая матери с обязанностями горничной на Альфе, главном имперском флагмане, Кир наелся сполна всего, что могли предложить чистокровные аристократы. Пренебрежение, презрение, издевки — лишь малая толика того, что видел и знал подросток за свою недолгую жизнь. Единственное что никак не давало покоя Киру, это отсутствие рядом подруги. Интересно, когда он успел к ней так привыкнуть, что расстояние в несколько метров ощущалось неумолимой пропастью все шире раздвигавшей обрывы стен. Часто, украдкой поглядывая на Санару с верхнего ряда — она сидела всего лишь двумя пролетами ниже — он вспоминал, как весело они проводили время на первом курсе, тренируясь часами напролет, бегая до изнеможения; как ползли наверх за ленточками и рассказывали друг другу о родных планетах; как шли долгими днями по влажным джунглям Палеи и бежали от племени туземцев; как болтали тогда на фестивале и даже ввязались в драку… Ему отчаянно захотелось окликнуть её и сказать —, а помнишь? .. Кир отвернулся. Открыто разговаривать с подругой значило ополчить класс и против нее, ибо друг моего врага — мой враг. А в остальное время Киру никак не удавалось поймать ее одну. С ней вечно ходили какие-то одногруппники или вовсе старшекурсники! Это его порядком раздражало. Отросшие золотистые пряди мирионки доставали до лопаток, все чаще вынуждая хозяйку собирать волосы в хвостик высоко на затылке. В своей новой форме глубокого синего цвета она походила на птичку, с тонкими ножками торчащими из-под юбки, солнцем собранной вокруг узенькой талии. Простого кроя курточка с эмблемой академии, выдавала худобу и отсутствие мускулатуры, и несмотря на то, что Кир прекрасно знал о степени подготовленности подруги, ничто в ней не выдавало силы или опасности, превращая в чужих глазах в беззащитное, уязвимое существо. Фризийца злило до жути, что он не мог просто подойти и стать рядом, а лучше впереди, разогнав мерзких праймовцев смевших касаться ее своими взглядами. Эти паскуды отходили от нее только когда начинался урок и игнорировать профессора было слегка неуместным, но как только занятие оканчивалось, назойливые ухажеры снова толпились у входа ожидая Санару. «Что они девчонок не видели?!» — мрачно бурчал Кир, выходя следом и не выпуская ее из поля зрения. Он глубоко вздохнул, на секунду прикрыв глаза; чертежи пилотируемого ЛА мельтешили тонкими белыми линиями на голубом фоне чертежной бумаги. Им запретили пользоваться программами моделирования, заставив совершать построения по старинке. Все свободное время, которым располагал Кир, было посвящено учебе и тренировкам. И после все таких же изматывающих отработок боевых связок в спортзале, он устало плелся в комнату и садился за проекты, пока сон и усталость не уволакивали его в забытьё. Вчера до поздней ночи он штудировал графики и технические характеристики двигателя одноместного учебного челнока. Новый предмет, несмотря на сложность и трудоемкость, был интересен, плюс появилась возможность покопаться в железе, что было в новинку для Кира, а потом еще и полетать. Его взгляд тут же потерял фокус, унося в свободный полет над выгоревшей пустошью Геркона, на чьих безжизненных просторах расположилась академия. Но сначала ждала теория с кучей полупрозрачных листиков испещрённых тонким грифелем карандаша. Вздохнув, Кир попытался собраться, чтобы не упустить нить рассуждений профессора. — Итак, — начал профессор Аксипитер, — сегодня мы рассмотрели пульсирующий ВРД — последний вид модификации реактивного двигателя, так сказать, закончили знакомство с основами. На следующем этапе вы получите задание для зачетных построений, и в течение двух недель мы будем готовить ваши разработки. Кир чуть оживился, неужели… — И уже на следующем занятии мы отправимся в технический отсек для знакомства с наиболее распространенными моделями пилотируемых ЛА, где и закрепим теорию перед пробными полетами. «Наконец-то!» — глухим шорохом разнеслось по аудитории, все уже были порядком сыты скучными многоплановыми фигурами, где ошибка на долю миллиметра отправляла кропотливый труд в корзину, заставляя начинать процесс с нуля. *** Занятия по предмету шли ежедневно, по две пары — в начале учебного дня, когда мальчишки пахали над двигателями, их элементами и допчастями, вроде винтов и редукторов для газотурбинных машин — и в конце, разбираясь в общей конструкции: фюзеляжах, крыльях, шасси и многим другим. Все с головой погрузились в основы архитектуры летательных аппаратов, попутно изучая пограничные дисциплины — теормеханику, аэродинамику ЛА, системы управления, навигацию и электроэнергетику, прикладную математику и физику… Бессонные ночи сменяли одна другую, но все же было чертовски интересно! Кир сразу понял, что в принципе, можно строить всё, на что ума хватит. Самые странные, а подчас и безрассудные идеи возникали в сознании подростка, требуя немедленного внимания, рассмотрения и осуществления! В подобные моменты руки так и чесались проверить гипотезу нужными вычислениями и собрать недостающий материал. Киру приходилось крепче сжимать стилос для письма по электронной доске, а другой рукой хвататься за край письменного стола, чтобы хоть как-то остановить неуемное воображение и сосредоточиться на ускользающей реальности. Была и еще одна новость, ставшая весьма приятной для Кира. Однажды, блуждая в искусственных кущах оранжереи, он заметил небольшой вентиляционный люк, прятавшийся за кроной дерева, скрывающего проход не только от глаз ребят, но и, по расчетам Кира, от всевидящего ока камер слежения. Выбрав день, он вооружился маленькой отверткой, которую заблаговременно захватил на занятии по моделированию, и отправился к тайному люку. Аккуратно открутив болтики, сложил их тут же, в крохотной лунке корневища, снял крышку и, примостив ее на ветки деревьев, влез в отверстие. Рутина бесконечной, хоть и увлекательной работы толкала Кира на поиски приключений, способных на немного оторвать от горького одиночества и неопределённости. Проход уходил вверх и в стороны, иногда открывая Киру подсобные помещения, которые, как правило, пустовали. Ползти приходилось не спеша, чтобы не производить ненужного шума. Однако, меньше чем через десять минут нудное путешествие вознаградилось неожиданным призом. Вентиляционный ход выводил на крышу, откуда на Кира взирало темное око вселенной. Кир увидел бездонный космос глазами пятилетнего мальчишки, липнущего к стеклу иллюминатора во весь свой крошечный рост, будто вернувшись в прошлое. Он вспомнил, как впервые прибыл на Альфу, великолепный космический корабль, и увидел мир, таким как сейчас, бескрайним и величественным — стирающим личность и ценность маленького индивида масштабами пространства и времени, растворившегося вокруг. Пусть тогда он не был в состоянии разобраться в водовороте новых ощущений, но теперь все было по-другому. Вместо того, чтобы чувствовать себя раздавленным и поставленным на колени бесконечной громадиной бытия, Кир ощущал свободу и силу. Словно он вечно населял этот мир, а не был микроскопическим многоклеточным, заброшенным в чужие миры неизвестных планет и социальных статусов. Он ощущал сопричастность, близость и энергию. Где-то в животе у Кира разлилась тяжесть, но не та, что давит и сковывает движения, а та, что помогает стоять прямо и не шататься, идти к цели и не сомневаться. Кир наслаждался минутами, проведенными наедине с матерью человечества, чувствуя спокойствие, и в эти моменты нервозность полуподвешенного положения в классе отпускала, позволяя получать удовольствия от ощущения целостности бытия. На следующем занятии, как и было обещано, их повели в техотсек, представляющий собой гигантских размеров постройку, примыкавшую к правому крылу школы. Та была так плотно завалена металлоломом, что Кир даже не сразу выделил челноки как отдельные элементы хаотично-искаженного пространства. — Добро пожаловать в технико-эксплуатационный отсек, — подгонял их Аксипитер, — здесь вы увидите самых различных представителей этого вида. — А они еще летают, профессор? — спросил недоверчиво кто-то. — Еще как! — гордо воскликнул профессор. — Эти ребята, — подошел он к челноку с почти стершимся названием «Телепорт» и похлопал железяку будто старого друга, — обучили не одно поколение праймовцев, так что я не удивлюсь, если от изначальной модели остались только потертые корпуса и никаких чертежей. Ребята обомлели — это сколько же времени им потребуется, чтобы разобраться хотя бы в общей конструкции механизмов! Если принять в расчет, что каждый год ученикам академии было позволено кроить челнок по собственному усмотрению. — Шучу, — сжалился над ними довольный Аксипитер. — Несмотря на внешнее многообразие, все ЛА имеют либо реактивные, либо винтовые типы силовых установок, без дополнительных модификаций. Их средняя скорость составляет четыреста пятьдесят километров в час. «Да уж, не далеко улетишь», — философски подумал Кир, ожидая от задания гораздо большего. — Ваша задача — повысить эффективность ЛА до максимально разрешенных пределов. — То есть? — раздался чей-то голос, полный предвкушения, внезапно опьяненный вызовом профессора. — Скорость определенно можно увеличить до семьсот двадцати километров, но должен заметить — это не предел, — Аксипитер чуть наклонился и подмигнул, — однако, вы работаете не самостоятельно, а с техником. Он должен одобрить все ваши усовершенствования, как допустимые и безопасные. Профессор развернулся в сторону главного здания Прайма, располагавшегося справа от амбара и прекрасно просматривавшегося из зияющей дыры входа. — Техник это студент четвертого курса, в обязанности которого входит часовая консультация дважды в неделю. Обратите внимание, что его работа тоже оценивается, поэтому старайтесь помогать и прислушиваться друг к другу. Профессор снова развернулся к ребятам и, заложив руки за спину, прошелся вдоль неровной сбившейся кучи второкурсников. — Напоминаю, что умение пилотировать является основным навыком любого офицера. И именно здесь начнется ваш путь к настоящему мастерству. Аксипитер развернулся и пошел в обратном направлении. — Первый месяц мы с вами изучали общую классификацию пилотируемых летательных аппаратов, рассматривали и чертили модели. Следующие две недели вам разрешено разглядывать наших «мутантов» под микроскопом, так как по окончанию данного срока вы представите на рассмотрение папку чертежей из которой мы и выберем тот проект ЛА который вы попытаетесь смоделировать самостоятельно, на основе стандартного, — профессор сделал паузу. — Должен предупредить, что не стоит торопиться растаскивать стариков на молекулы, иначе рискуете усложнить себе жизнь. Профессор сложил руки за спиной и оглядел ряды подростков сгрудившихся в нескольких метрах от ЛА, пожирающих несчастные железяки голодными глазами. В их взглядах читались нетерпение и азарт, они не могли дождаться, когда же профессор позволит им познакомиться с этими игрушками поближе. Сколько раз Аксипитер видел эту картину, и все так же продолжал наслаждаться энергией юности, бурлившей в молодых сорвиголовах. — Повторюсь, помимо тщательного осмотра аппарата, вы должны разобраться в конструкции и предложить усовершенствования, реализацией которых мы и займемся через две недели, — решил для верности подытожить Аксипитер, заглядывая в нетрезвые от нетерпения глаза ребят. — Вопросы есть? — Сколько времени отводится на проект? — Около двух с половиной месяцев, начиная с сегодняшнего дня. Успешное выполнение проекта существенно повлияет на ваш рейтинг. — Скажите, проект оцениваете вы? — прозвучал следующий вопрос. - Да, вместе с коллегией жюри. Вы будете аттестованы на основе материалов и готовой модели, а также вы набираете баллы за место в гонке. Кир не понял о какой гонке шла речь, но решил позже спросить у Раймаха. — Что ж, если вопросов больше нет, можете подобрать себе ЛА по вкусу, — с этими словами профессор оставил ребят одних. Остаток занятия парни ползали вокруг челноков. Их заданием было выбрать один из множества механизмов для будущей работы — задание без сомнений важное, и к его выполнению ребята отнеслись со всей серьезностью, тщательно заглядывая под каждую крышку и в любой разъем незнакомых конструкций, словно подбирая себе щенка по вкусу. Кир зашел в ангар последним, поэтому и к машинам добрался не сразу. Ему пришлось зайти в самую глубь, чтобы добраться до еще свободных челноков — к счастью, здесь их были десятки. Подошел к одному из ЛА, привлекшего его насыщенным синим цветом, хотя и покрытого изрядным слоем пыли, обогнул его по кругу и найдя проступающую надпись, протер ладонью — свифт. — Шустрый значит, — без труда перевел Кир с межпланетного стандарта. Он снова обошел махину и, найдя вход в пассажирский отсек, забрался внутрь. «Ого!» — подумал про себя Кир, увидев новенькие панели и рычаги. Получается, что профессор нисколько не преувеличивал, говоря что старая только оболочка. Он нашел тумблер зажигания и пальцем откинул вверх. Панель управления загорелась бело-красными огоньками, а откуда-то из глубины сердце машины послало теплую волну жизни. «Неплохо», — приятное возбуждение разлившееся по телу, вошло в резонанс с тихим гулом мотора. Кир будто почувствовал, что зверь его принял и довольно рычит в ответ. Инстинктивно он пару раз провел рукой по панели, то ли проверяя состояния приборной доски, то ли поглаживая странное металлическое животное. - Эй, эта кастрюля занята! — послышалось снаружи. В проходе кабины, в метре от Кира стоял один из его одногруппников, Трия, за его спиной Кир приметил знакомое лицо Лимара, прихвостня Азула и последнего из претендентов на место Императора. Имя последнего бугая он даже не пытался вспомнить, зная, что он один из тех, кто с удовольствием позволял злословить на его счет. Трия нагло облокотился о раму проема, уперев руки по сторонам. - Да, я знаю, — сузив глаза, ответил Кир. — Я только что его выбрал. Трия нагло хмыкнул: — Боюсь, ты не понял, фризиец. Эта мой челнок. Кир смотрел в упор на наглую рожу одногруппника, хищно ухмыляющегося и наивно полагающего, что является хозяином положения. Повисла тишина. — Ну так забери, — низко угрожающе, прошипел Кир, наклоняясь вперед, словно наступая на врага. Ребята смотрели друг на друга в упор. Кир прикинул уже несколько вариантов защиты — первый шаг он делать не собирался. Хотя в отсутствии свидетелей — естественно, те, что стояли за спиной Трии, были не в счет — он будет считаться зачинщиком в любом случае, Кир все же не хотел наносить первый удар, будто чувствуя, что от чужой агрессии его сила увеличится в разы, как и его вера в собственную правоту. - Эй, все в порядке? Трия с неохотой оторвался от Кира и обернулся. Позади них стояла Санара. — Не ввязывайся! Не женское это дело! — Грубо рявкнул Трия, растягивая в улыбку мерзкий оскал. Его дружки тупо заржали. — Забыла у тебя спросить, мое ли это дело, — холодно смерив его взглядом, скрестила руки на груди Санара. «И зачем она только влезла», — сетовал про себя Кир, сместившись на край сиденья, пока за ним никто не наблюдал. В любой момент он был готов напасть, если вспыхнет драка. — О-о, защищаешь женишка? — подняв брови в притворном удивлении, спросил задавала, оглядываясь на приспешников, которые тут же дружно заржали, повинуясь неозвученному приказу. Из-за чужих спин Кир видел, что Санара чуть заметно сжала губы, но предательский румянец все же подкрасил щеки розовым. Видимо, информация о событиях на Мирионе не осталась незамеченной. — Проблемы? — из-за спины Санары показался Гвиник, а за ним и Джулиан. Кир услышал звуки шагов других ребят, и уже скоро вокруг них оказалось кольцо любопытных. «Хотя бы свидетели есть», — невесело подметил он, когда Трия с вызовом бросил широкоплечему заркийцу: - Да, проблема есть. Раньше он бы не осмелился связываться с Гвиником, будучи на голову ниже, но теперь Кир отчетливо видел в толпе полные неприязни и агрессии взгляды, и направлены они были отнюдь не на зачинщика. — Проблема в том, что наглое отродье возомнило, что ему все дозволено, —, а вот это была открытая провокация! Кир впился пальцами в сиденье, тело напряглось — «урод»! Вокруг стало очень тихо. Все смотрели на фризийца, ожидая его реакции. — Еще только одно слово, и я умою тебя, сука, твоей голубой кровью, — Кир прошипел так низко, что слышали его только те, кто стоял в непосредственной близости. Глаза побелели от заволакивающей ярости, и мягкий серый уступил место режущему холоду стеклянного неба, что грозило смертельной бурей каждому, кто отважится выступить против неумолимой стихии. Противник долго смотрел на него, не в силах шевельнуться. Кир собирался выполнить свою угрозу при малейшем поводе и был уверен, что никто из наблюдавших не сможет его остановить — не успеет. Трия медлил, Кир видел и чувствовал внезапный страх, продиктованный инстинктом самосохранения и отчетливо отразившийся в глубине глаз обидчика. «Давай же!» — про себя умолял он, почуяв кровавую жертву. Его так достали презрение и неприязнь, которые буквально сочились из каждого «дружеского» лица, что он желал справедливости, и это было прекрасным поводом. — Что здесь происходит? — раздался голос профессора. Все застыли. Профессор вошел в круг ребят, оглядевшись. — Я спросил, что происходит? — резче и требовательнее повторил свой вопрос Аксипитер. Никто не раскрыл рта. — Отлично, — протянул профессор, — раз ничего не происходит, немедленно разойдитесь по выбранным челнокам и пройдите регистрацию. Ребята поспешили рассеяться кто куда. Только Трия остался стоять рядом с челноком, не зная как поступить. Кир спокойно наблюдал за неудобством поставленного в тупик идиота. Профессор заметил подростков: — Ждете особого приглашения? По его тону Кир понял, что шутки кончены, профессор был очень серьезен. Трия метался взглядом, не решаясь на поступок. — Этот ЛА занял я, — твердо ответил Кир, —, а Трия как раз искал для себя другой. Профессор перевел взгляд на переминавшегося с ноги на ногу парня. Дернувшись в разные стороны еще пару раз, тот кинул полный злобы взгляд на Кира и, громко пыхтя, последовал за ретировавшимися соратниками, которых давно уже и след простыл. Профессор Аксипитер проводил взглядом мальчишку и обернулся к Киру. После секунды молчаливого разговора, профессор знал ответ на свой первый вопрос. — Осторожнее Кир, — посоветовал профессор, и еще раз посмотрев в сторону удалявшегося Трии, ушел. Вечером Кир набивал кулаки до онемения. Манекен для отработки ударов, словно бы насмехаясь, смотрел на Кира, без труда выдерживая силу удара подростка. «Сволочь!» — в ярости Кир собрал всю мощь в кулак и занес руку, представив как мысленно просаживает конечность сквозь идиотскую ухмылку манекена, или Трии, а может быть, этого труса Азула, что побоялся сам встретиться лицом к лицу с противником, прислав вместо себя шавок. Бах-х-хх!!! Удар был настолько мощным, а скорость высокой, что пружина не смогла увести пластмассового боба от неминуемой кончины. Вытянув руку из проломленной дыры, Кир отвернулся и зашагал прочь. Он слышал, как тренировавшиеся вокруг ребята застыли, и ему не нужно было оборачиваться, чтобы догадаться, что за выражение отпечаталось на их лицах. Он знал, что не имеет никакого права использовать древние навыки своего народа попусту, к тому же так беззаботно открываясь глазам непосвященных. Но сегодня Кир был слишком зол, да и наглядная демонстрация силы никому не повредит, вряд ли они додумаются до или мало-мальски логичного объяснения. Его чертовски бесило, что он не может просто расквасить морды недовольных его присутствием и забыть все как неприятный сон, ведь отпрыски благородных семей не могут быть отмутужены чернью! Это же скандал! В лучшей академии галактики! Кир не сомневался ни секунды, что читающий сознания Император, едва взглянув на него, тут же бы понял истинное положение дел, так что недовольные заведомо не смогли бы добиться снятия кандидатуры Кира. Но вполне возможно, что возмущенные высокородные папаши и мамаши настоят на исключении или переводе Кира как социально опасного, и что тогда? Нет. Уйти из академии Кир не мог. Не мог отлупить ублюдков. Не мог пользоваться силой народа Фризии. Не мог поговорить с Санарой. И что оставалось?! После инцидента в ангаре заблуждаться не приходилось — жить спокойно ему не дадут, а значит, рано или поздно все это плохо кончится. И больше всего бесило то, что Кир не имел ни малейшего сомнения в том, кто останется козлом отпущения. Сжимая кулаки, он впился ногтями в собственные ладони, желая хоть как-то дать выход разрывающим на части эмоциям. Он был силен и был намерен обрести еще больше мощи со временем, но какой от этого прок, если применить силу не представлялось возможным. Кир вошел в комнату и, швырнув потную майку на кровать, отправился в душ. Теплая вода расслабляла. Около десяти минут он просто стоял под горячими струями, позволяя воде обтекать его тело и уносить напряжение. Как обычно, Кир засел за теорию и практику ЛА. Сегодня он собирался набросать один вариант, который начал крутиться у него в голове еще днем, когда он осматривал свифт. На удивление, челнок был отлично нашпигован: мощный двигатель, новая коробка, интересная электрика, но вот как это будет летать? У Кира были не самые радужные надежды. Аппарат казался тяжелым и громоздким из-за стального конусообразного корпуса. Очевидно, инженеры подсунувшие этот подарочек, знали об этом, чем и можно было оправдать внушительных размеров «моторчик». Конечно он не полетит быстрее пятисот, учитывая, сколько массы ему придется на себе волочь. Если челнок еле тащится, как предполагал Кир, то летать ему и вправду придётся на кастрюле… Кир невесело хмыкнул стараясь успокоиться. Своего зверя он все равно не был намерен менять, как-то сразу выбрав именно его, значит, придется сделать все возможное, чтобы показать этим аристократическим отбросом, чего он стоит. — Тяжелый день? — спросил Раймах с соседней кровати, точно так же заваленной печатными раритетами из библиотеки, электронными панелями и набросками чертежей. — Да уж, не легкий, — угрюмо согласился Кир. Раймах медлил, не спеша опускать взгляд и словно не решаясь продолжить. — Я слышал об инциденте в ангаре, — извиняющимся тоном, произнес косбейровец, видимо, ему было так же неудобно говорить, как и Киру слушать. — По-моему, то что происходит в классе — мерзко, — опустив взгляд на электронный планшет закончил сосед. Кир бесшумно освободил легкие и уставился в окно, за которым сияли белые кристаллы звезд. — Можешь мне об этом не рассказывать. — Думаешь, все из-за того, что ты кандидат? — осторожно поинтересовался Раймах. — Конечно, — правый кулак Кира непроизвольно сжался. — Ну и, естественно, не все смогли пережить отсутствия пары-тройки титулов в родословной. Раймах заерзал, словно не в своей тарелке. — Не все такие, — смущенно заметил он. — Знаю. Но некоторые индивиды стоят десятка. — Ты об Азуле? Кир внимательно посмотрел на наследного принца. — Ты что-то знаешь? — Не то что бы, — прямо, не пряча лица, говорил парень, но Кир видел, что в роли стукача тот себя чувствует не очень уютно. — Просто Азул часто провоцирует недовольство других, — он помедлил, — ну и высказывается в твой адрес без стеснения. — Так и думал, — наконец-то Кир получил хоть какие-то доказательства давних подозрений. — Но не все идут у него на поводу, — поспешил добавить он. — Но многие, — спокойно закончил Кир. Раймах не смотрел в глаза и не отвечал. Реакция соседа Кира не удивила и почти не разочаровала. — Забей, — зачем-то попытался он подбодрить косбейровца, — я предполагал. Раймах внимательно смотрел на Кира и, кажется, хотел что-то добавить, но вместо этого продолжал просто смотреть. — Ладно, — наконец очнулся он, и неподвижная маска исчезла, уступив обычно дружелюбному соседу, — давай чертить, и… если что-то понадобится, обращайся. — Спасибо, — отозвался Кир, немного расслабившись оттого, что в кругу друзей прибыло, и, решив сменить неприятную тему, задал интересующий его вопрос: — А про какую гонку говорил Аксипитер? - О, ты не слышал? — искренне удивился Раймах. Кир лишь дернул головой в сторону, давая отрицательный ответ. — Ну да, точно. В том году гонка совпала с приездом церерок, поэтому мы думали о собственном соревновании, в то время как второй курс готовился к гонкам. Большинство студентов выбрали наблюдение за гонкой и покинули Геркон, потому на нашем состязании и было так мало народа. Кир слышал об этом впервые, и ему казалось, что свидетелей его позора на тесте было более чем предостаточно. — Гонка проводится во время зимних каникул, вне Прайма, — увлеченно продолжал рассказывать Раймах. — и носит абсолютно развлекательный характер для всех, кроме второкурсников. Место организации меняется каждый год. Помнишь, профессор упомянул, что она повлияет на оценку? Кир кивнул. — Если быть точным, это сорок пять процентов оценки. — Много, — из вежливости заметил Кир, не показывая, что о самой оценке он до сих пор не сильно задумывался, его увлекал сам процесс. — Еще бы! — нахмурясь, согласился Раймах. — Если ты не долетишь до финиша, получишь ноль за практику, и даже если наберешь максимум за теорию, что составляет пятьдесят пять процентов, все равно провалишься. — Проходной — шестьдесят, — фатально закончил Кир, понимая волнение соседа. — Вот именно. Поэтому многие отказываются рисковать и даже не пытаются развить скорость свыше семисот, предпочитая получить достаточно баллов, чтобы не испортить рейтинги за семестр и за год, которые, конечно же, суммируются. «Да, рискованно» — подумал про себя Кир. — А ты, как будешь действовать? — из чистого любопытства поинтересовался он. — Не знаю, — повел головой Раймах, будто уворачиваясь от вопроса, — пока не решил окончательно, но думаю, нужно рискнуть, — неожиданно твердо и решительно закончил он. Что ж, Кир был согласен, что нужно выложиться по максимуму, разве не на это намекал Аксипитер, раскрывая тот факт, что челнок может развить скорость больше порога, так почему бы не постараться. В конце концов, он на Прайме именно для того, чтобы чему-то научиться.