вки, не гуманные методы борьбы с инакомыслием и многое другое, что могло понадобиться будущему наследнику.
На Имрахе царила власть Циркулярной церкви. С раннего детства каждый ребенок начинал посещать храм и усваивать закон божий, гласящий, что каждый человек должен чтить закон божий; что закон божий представляет король;, а король отвечает только перед богом. В напоминание об этих непреложных истинах каждый имрахец носил на шее небольшой кулон в виде круга, символизирующий бесконечность закона до тех пор, пока длится жизнь, а жизнь длится вечно.
Азул коснулся небольшого тонкого кольца, всегда покоящегося в углублении ключиц. В минуты беспокойства или душевной боли он всегда находил этот крошечный кусочек металла, возвращаюший все на круги своя.
И сейчас, позволяя своей драгоценной крови вытекать из разбитого носа, он все так же верил в свою правоту, в то, что фризийцу не место в Прайме, ибо он не тот, в чьи руки можно доверить Империю человечества. Он не справится, не может справиться, развалит все, что с таким трудом создавали деды и прадеды, с такой любовью берегли и лелеяли матери! Этот выскочка не понимает, что он лишний, просто потому, что он не ведает с чем ему предстоит столкнуться в реальной жизни.
Азул же мог с легкостью представить себя на троне Империи — окруженный благоговением и почтенным ужасом, решая жизненно важные вопросы и… живя в изоляции. Разве не такую роль играл его собственный отец? Джеранг, правитель Имраха и отец Азула, являлся правителем планеты более тридцати лет. Он женился на его матери как только ему исполнилось двадцать один, и этот союз был не по любви, хотя мама и была красива и хорошо воспитана. Им двигала политическая карьера, амбиции, и брак открывал ранее закрытые для него двери.
Да, у Азула была семья, но были ли у него по-настоящему близкие люди с которыми он мог разделить радость и горе? Ответ на этот снедавший подростка вопрос всегда был одинаковым - нет.
Азул не раз выезжал с отцом на «политические обеды» — так он называл мероприятия, официальной целью визита которых было благородное событие, вроде помощи инвалидам или поддержки малоимущих, хотя на самом деле на повестке дня стояли далеко не пацифистские вопросы. Политики испокон веку были заняты лишь вопросами накопления власти и распространением собственного влияния так широко, как было возможно. И какие только средства не шли в ход: подкуп, мошенничество, шантаж, взятки, угрозы. Азул сам порой ужасался, на что способны люди, верящие либо неверящие в бога.
Чего можно ждать от скитальца, без роду без племени?
Как он сможет справиться с непомерной тяжестью трона, не зная всех тех законов, что правили этим миром. Разве был он готов отказаться от собственной судьбы и личности, заточив себя в стены долга. Ожесточить сердце, забыть о совести, перестать быть человеком… стать богом?
Почему фризиец все еще был здесь?
Мало того, он боролся, дрался, отчаянно рвя зубами бесчисленные проблемы, валившееся на него словно из рога изобилия, и не только сегодня.
Азул растирал меж пальцев собственную кровь, маленькими сухими струпьями слетающую с кожи.
С самого первого дня, когда этот безродный смотрел на зал высокородных семейств, стоя на одну ступеньку выше, когда пытался заполнить свою пустую голову ненужными знаниями, когда тащил за собой эту слабую девчонку и врезал ему за гадскую красную ленточку…
Какой идиот! Разве он не понимал, какое одолжение оказывал ему Азул?
Проиграв и сдавшись, Кир спокойно бы укатил в свою тьмутаракань и не путался под ногами. Неужели он и вправду возомнил, хотя бы на секунду, что когда-нибудь сядет на трон Империи? И что он там будет делать? ..
«Какой же он тупица!»
Злость и ненависть на изводящего фризийца вспыхнула с новой силой, не желая униматься после ночных событий.
«И что за дебильный приступ бешенства? Совсем разума лишился и стал на людей бросаться?»
И сегодня он тоже за что-то боролся.
Азул сразу же заметил, как кто-то упорно подогревает недовольство к выродку. Да, он сам мечтал удушить эти жалкие отбросы вселенной за бесполезность и глупость, но сделать это он должен был своими руками, глядя ему прямо в глаза, а не прячась как трус за чужой спиной, не говоря чужими языками.
«И как глупо все получилось!» — сетовал на себя Азул. Фризиец подарил ему такой шанс, развязав драку! Но, черт, он застал его врасплох — тот спал, конечно, а что еще делают нормальные люди в два часа утра по стандарту?!
Азул презрительно хмыкнул: «и живёшь не как все, и умрешь как собака».
Он засунул вату в нос.
— Я могу идти? — скосил он кошачьи зеленые глаза на женщину в белом халате.
— Но у вас кровь… — начала было медсестра, явно очарованная пепельноволосым блондином.
— Все отлично, — бросил Азул, соскочив с больничной койки и, не удостоив ее больше взглядом, своевольно покинул медотсек.
Хорнос вошел в кабинет, где его уже ожидали капитан и два проблемных подростка.Ему доложили, что вспыхнула потасовка, и зачинщиками была эта парочка.
Кир с Санарой сидели в креслах напротив директорского стола. Капитан стоял позади, по привычке, держа военную осанку.
Не глядя на ребят, директор подошел к столу и плавно опустился на твердую сидушку с неожиданной легкостью для грузного человека в годах.
— Я вас слушаю, — уставился он на своих учеников хитрыми карими глазами.
Ребята молчали, не глядя на директора. Тогда слово взял капитан:
— Я застал Кира за избиением Азула в его комнате, Санара находилась там же.
Директор задумался, — нестандартная ситуация, потасовки, тем более драки вспыхивали регулярно — все-таки мужская академия, но обычно все происходило днем. Но напасть ночью? Проникнуть в защищенную мерами безопасности комнату?
— Как ты вошел в комнату, Кир?
— Я воспользовался универсальным ключом.
Брови директора чуть заметно приподнялись.
— Где ты его взял?
— Отнял у Трии, в комнате Санары, когда тот с дружком на нее напали. — Кир говорил холодно, словно задавив все эмоции бушевавшие внутри.
Так и было. Чтобы хоть как-то контролировать собственные эмоции, Кир окружил сознание белой стеной, используя древний навык фризийцев, позволяющий отделить сердце от разума. Это помогло не поддаться чувствам и не совершить глупость — вот на чем следовало сфокусироваться сейчас.
Директор замолчал, обдумывая сказанное.
— Капитан Крейн, — обратился он к преподавателю боевых искусств, — вы нашли ключ?
- Да, он лежал у входа в комнату.
— Санара, — директор перевел задумчивые глаза на девочку. — Ты подтверждаешь слова Кира?
- Да, — спокойно встречая взгляд, отозвалась мирионка.
«Что ж, похоже, они не врут», — решил Хорнос, но провести расследование было необходимо. Мало того, что согласившись оставить принцессу Мириона в академии, традиционно мужском заведении, он брал на себя огромную ответственность, так она еще являлась кандидатом на трон Императора, и если бы ей был причинен ущерб… Директор даже не хотел думать о последствиях.
— Я вас услышал, — наконец прервал он молчание. — Капитан сопроводит вас в комнату Санары, где вы будете находится под арестом до вынесения решения. Капитан?
Ребята молча поднялись и последовали за военным.
***
Прошел уже час, и Кир в очередной раз подошел к двери, прислушиваясь.
— Так быстро все не решится, — сквозь зубы, прошипела Санара, ей уже порядком надоел лев, мечущийся в клетке, будто ему наступили на хвост.
Кир фыркнул и, ничего не сказав и подойдя к кровати, плюхнулся рядом с Санарой.
— Надо было свернуть ему шею, — подосадовал он.
— Я бы сама свернула ее Трии, — подхватила девушка, — так мне надоел этот тупица.
— За всем этим стоит Азул.
— Откуда ты знаешь?
— А кому еще это могло понадобиться? — ответил Кир вопросом на вопрос. Реальных доказательств у него не было, а полунамеки и догадки объяснять не имело смысла, если все и так было очевидно.
Санара задумалась:
— Может, это была просто месть, за то, что я тогда вмешалась, в ангаре?
Нет, Кир был уверен что, то что случилось в ангаре, это лишь мелкое происшествие в цепочке событий, целью которых было достать его, зацепить и заставить играть по чужим правилам. И ублюдки не просчитались, решив что легче всего это будет сделать, добравшись до Санары.
Он тяжело выдохнул и откинул голову на стену.
Если бы с Санарой что-нибудь случилось…
Кир слегка повернул голову, разглядывая девчонку. Та сидела в десяти сантиметрах от него, глядя перед собой и о чем-то думая — светлые, -золотистые пряди волос льном спадали на плечи, заворачивались мягкими волнами. Она слегка хмурилась, и это показалось Киру забавным — о чем могут думать девчонки?
— Чего скалишься? — спросила она в лоб, неожиданно повернувшись и застав его за подглядыванием.
— Смешная ты, — честно ответил Кир.
— Сам дурак, — пробурчала Санара и отвернулась так же внезапно.
- Ах, так! — и Кир провел захват, перехватывая ее горло рукой сзади.
Санара, к его удивлению, не растерялась — в такой неудобной позиции, сидя на кровати, схваченной сзади противником, ей оставалось только одно. Она напряглась всем телом и головой ушла вниз, падая с койки и кувыркаясь, увлекая Кира за собой. У нее получилось, и чтобы не свернуть ей и себе шею, Кир разжал хватку. Но так просто сдаваться не собирался.
Как только они оба рухнули на пол, Санара попыталась вскочить, чтобы воспользоваться преимуществом свободного маневра. Но Кир на это и рассчитывал, и, найдя опору внизу, он дождался момента, когда она вспрыгнет на обе ноги. В ту же секунду он подсек ее сзади — Санара рухнула на пол.
Кир припечатал ее лопатками к полу, навалившись сверху, и растянул улыбку от уха до уха, радуясь победе и тому, как Санара злилась, не в силах выкрутиться.
Всем телом он чувствовал ее тяжелое дыхание, и это… было приятно.
Санара замерла, внимательно вглядываясь в лицо Кира, нависавшего над ней в паре сантиметров.
Кир наклонился ниже и осторожно накрыл ее рот своим. Поцелуем взял ее нижнюю губу, легонько прикусил, словно играя. Санара глубоко выдохнула.
Кир почувствовал, как кровь быстрее понеслась по телу, сводя его приятной истомой. Санара приоткрыла рот, и они одновременно потянулись друг к другу.
Раздался шорох, к двери комнаты кто-то подошел.
Ребята вздрогнули, приходя в себя, и Кир скатился в сторону, хватая покрасневшую Санару за руку и помогая ей встать. В мгновение ока она оказалась на ногах, и в ту же секунду дверь открылась.
- Кир, на выход, — приказал один из служащих, который едва ли удостоил ребят вниманием.
Кир вышел в проход и кинул взгляд на девчонку: она стояла в пол-оборота с розовыми щеками и широко раскрытыми глазами, радужка была почти черной. Кир не хотел уходить и в то же время хотел пробежать вдоль коридора, не оборачиваясь, сердце как сумасшедшее колотило в груди.
Пока Кир во второй раз за ночь направлялся в кабинет директора, у него было время отдышаться и придать лицу спокойное выражение. Он не понял, что только что произошло, и почему он это сделал, ведь сам решил, что Санара останется другом.
Странно, но он не жалел о случившемся, со стыдом признавая, что хотел бы этого еще.
«Черт!»
Кира раздражали эти девчачьи темы, оттого что ему все меньше становилось понятно, что с ним происходит. Почему он чувствовал себя хорошо, когда она была рядом и нервничал, как только она скрывалась из поля зрения? Почему ему всегда было до нее дело; чтобы ни происходило в жизни мирионки, все было равносильно его личным заботам.
Они друзья и, безусловно, Кир сделает все чтобы ей помочь, но иногда ему казалось, что он не просто вмешивается, он распоряжается и решает что для нее лучше. Правильно ли это? Вот тут-то Кир и не мог себя понять.
Ему было плевать правильно или нет, нравится ей это или нет. Он все равно будет продолжать хозяйничать в ее жизни.
«Да, похоже, крыша поехала», — с неохотой признал Кир.
Когда он переступил порог, в директорском кабинете находились двое; Хорнос словно бы никуда и не отлучался после их последней встречи, хотя, может, так оно и было. Вторым человеком был тот, кого он меньше всего хотел видеть — Азул.
Кулаки непроизвольно сжались; «спокойно», — приказал себе фризиец и в мгновение воздвиг нерушимую стену, наблюдая за противником словно бы издалека.
Тот вальяжно развалился в кресле, сидел с разбитым носом, словно на приеме, где ему кланяются в ноги, восхищаясь его величием.
«Урод!».
Хотя, стоило отдать должное собственной подготовке — под глазами у обидчика, по бледно-матовой коже растекались темные подтеки, которые со временем превратятся в синие фингалы. Это немного утешало.
Азул презрительно сверкнул зеленью глаз и отвел нос в сторону, словно корчась от кучи навоза.
— Присаживайся, Кир, — жестом велел директор. Кир опустился в кресло, так же игнорируя имрахца.
— Как вы оба понимаете, сегодняшний ночной инцидент был тщательно исследован. Но остаются некоторые вопросы, — Хорнос посмотрел на Кира. — Скажи, ты напал на Азула подозревая его в причастности к нападению на Санару?
Кир молча кивнул.
— Так я и думал. Я не знаю, как ты пришел к таким выводам, но у Трии оказался универсальный ключ благодаря Лимару, а тот утверждает, что нашел его в своем шкафчике и не имеет ни малейшего понятия как он туда попал.
— Почему же он отдал его Трии?
«Если они пытаются оправдать Азула, то у них ничего не выйдет!»
— Лимар утверждает, что накануне между тобой и Трией произошел инцидент, где ты сильно обидел парня.
Хорошо, что Кир вел разговор из-за стены иначе фыркнул бы и рассмеялся: «как же, обидели бедолагу!».
Хорнос не отрывал взгляда от его лица, но, похоже, был разочарован, в такие игры, благодаря необычному дару Кира, могли играть не только взрослые.
— И он решил помочь восстановить справедливость натравив того на Санару?
Киру было неприятно произносить ее имя в присутствии Азула, словно он мог запачкать его одним своим присутствием.
— Я понимаю твое негодование и, поверь, я тоже необычайно зол. — лицо Хорноса тем не менее не выражало никаких эмоций, поэтому оставалось верить на слово. — Особенно когда гляжу на разбитое лицо Азула.
«Оу, я виноват — понятно.»
— По утверждению Лимара, Трия просто хотел припугнуть Санару, чтобы та больше не вмешивалась.
— А Трия валит всю вину на Санару, якобы она первая пустила в ход кулаки, — директор откинулся в кресло, словно его самого раздражал идиотизм истории. — В общем, не понятно кто и в чем остался виновен, но итоги таковы: на девочку в наших стенах было совершено нападение, что само по себе немыслимо, — брови Хорноса сошлись на переносице, делая его лицо суровым и бескомпромиссным, — поэтому я принял решение о немедленном отчислении Трии и Сэнка, — «вот как звали второго», сделал пометку Кир, — и переводе Санары в Цереру.
— Как это? — Кир опешил на мгновенье.
— Очень просто, — продолжал директор, — праймовцы доказали, что не умеют вести себя в обществе хотя бы одной девушки. Поэтому в данную минуту корабль с Санарой на борту отбывает из посадочного отсека.
Лицо Кира в эту минуту было каменной маской. Отчисление Трии и его подельника было, бесспорно, верным решением, но рассуждая внутри своей белоснежной стены о переводе Санары на Цереру, он внезапно почувствовал себя брошенным и одиноким.
Нет, эмоции не рвали его на части, но даже его холодный разум застыл, отказываясь воспринимать нелепую новость.
Остаться одному. Совсем одному?! Не знать, что с ней происходит!
Киру никак не удавалось решить эту задачу, когда он с легкостью находил решения в самых отчаянных ситуациях. Ступор. Словно ты завис между настоящим, прошлым и будущим, будто тебя раскрутили с закрытыми глазами и предложили сделать шаг, но ты не знаешь, где находится то единственно верное направление.
Тем временем директор продолжил:
— Что касается Лимара, то он будет наказан как соучастник, и его родители немедленно получат доклад о происшествии. Ну, а ты, Кир, также будешь должен понести вину за содеянное, тем более, Азул не имеет никакого отношения к нападению на Санару.
За все это время его побитое высочество не произнесло ни слова.
«Неужели директор купился на эту историю с ключом, найденным в шкафчике, ведь так очевидно, от кого он его получил!»
Кир, кожей чувствуя взгляд имрахца на своем лице, медленно перевел серую сталь взгляда на мерзкого подонка, не поворачивая головы, словно говоря ублюдку: — «Я вижу тебя. Вижу насквозь».
Подростки, не отрываясь, смотрели друг на друга, понимая что им двоим тесно в комнате, а может, и в целой галактике.
От директора не ускользнуло негласное объявление войны.
— Как я уже заметил, — директор сделал паузу, ожидая, когда ребята отведут взгляды, - Кир, тебе придется понести наказание.
Фризиец нехотя оторвался от созерцания подлого кошачьего прищура.
— Тебе отказано в каникулах в следующем учебном году. Ты останешься на Герконе без средств коммуникации с родными и близкими.
Кир лишь крепче впился в подлокотники кресла.
Родных и близких у него было не так уж и много, но это означало, что два года он не увидится ни с мамой, ни с Санарой.
Время молниеносно ударило по тормозам, и Кир словно почувствовал как вязнет в его невидимых силках, зыбучих песках, падая с привычной высоты.
Сбоку послышалось издевательское фырканье.
— Азул, — вмешался директор быстрее, чем Кир сорвался с кресла и учинил очередную драку, — тебе же запрещается вступать в какие бы то ни было конфликты, иначе я позабочусь о твоем отчислении. В данном случае ты жертва. Но еще хотя бы одна проблема со стороны одного из вас — и я зашлю обоих так далеко, что Империя забудет о вашем существовании на долгие годы. Вам ясно?
Как бы ни кипела кровь, соперникам не оставалось ничего, кроме как молча кивнуть.
— Свободны.