— Вы не ослышались, — решил подтвердить доктор собственные слова, видя вытянувшиеся лица парней. Он отлично понимал, что для каждого жителя Сидериса этот факт являлся непреложным и неоспоримым, но, судя по реакции ребят, новость их глубоко шокировала. Наверное, они и вправду ничего не помнят, решил он. — Мы строим новую планету, больше чем эта и намного удобнее. Мы решили построить для себя идеальный мир, собрав всё лучшее и наиболее ценное на собственной планете и привнеся те изменения, которые превратят нашу новую землю в обетованную.
— Но каким образом можно добиться такого результата? — сбивчиво встрял Азул. — Хотя бы то же самое ядро…
— Ты прав — это непросто, и, пожалуй, «сердце» — так мы обозначаем ядро планеты, является одним из самых сложных этапов. Главный инженер планирует поместить внутрь планеты часть огненной звезды. Она настолько большая и жаркая, что при заимствовании некоторого количества горящей породы не должно ничего случиться; затем мы разместим в её центре и, под действием собственного жара, она заплавит сама себя в оболочку, дав толчок новой жизни. По характеристикам новый мир будет близкой копией Сидериса, — доктор споткнулся и нахмурился, — вернее, копией планеты до Большой Стройки, до того, как мы развернули строительную площадку планетного масштаба и перекачали почти все имеющиеся здесь ресурсы. Сейчас Сидерис лишь жалкий призрак былой красоты, хотя когда я родился, он выглядел так же, как и сейчас, но деды передают от прадедов легенду о прекрасном Сидерисе… Именно её мы и стараемся воплотить всеми силами…
Ребята видели, с каким напряжением давались эти слова доктору.
— После того, как новое ядро будет помещено в конструкцию, предстоит столкнуть Сидерис с эллипса вращения вокруг нашей звезды и поместить на его место Мать…
— Мать? — непонимающе переспросил Кир. Свободным ухом, там где не было наушника, ему послышалось нечто вроде «гея» или «зея».
— Да, — едва заметная улыбка коснулась уголков рта Орвоса, но так и не добралась до глаз. — Это название проекта и будущее имя нашей новой планеты — Мать.
Киру давно не приходилось слышать столько надежды в таком обыденном слове, что раздается на сотнях языках в тысячах мирах. Ему стало грустно и захотелось домой. На Азула Кир даже не смотрел, отчего-то он даже не сомневался, что имрахец думает о том же.
— Это кажется очень сложным, — осторожно заметил Азул.
— Ещё бы, — без колебаний согласился доктор, — день Икс, который случится через сорок три дня, вообще на грани фантастики, но мы все так долго к этому шли, что думаю, готовы. Мы с пеленок знакомимся с планом и работаем изо дня в день над его осуществлением. Гибель планеты вообще не самое легкое событие, — попытался иронизировать доктор, но шутка, и без того сомнительная, вяло упала между тремя находящимися в комнате, да так и осталась лежать у ног врача.
— Ладно, — поднялся Орвос, — думаю, на сегодня хватит. Завтра я отвечу на ваши вопросы, если таковые ещё останутся, а сегодня всё, отдыхайте. Видя умученный мыслью взгляд русоволосого доктор понял, что столько информации может только навредить еще не вернувшейся памяти; блондин выглядел лучше, но и его взгляд к окончанию речи доктора наполнила усталость.
«Бедные дети», — подумал про себя доктор, и имел он в виду не только двух странных мальчишек, временно занявших палату, но и всех детей Сидериса, которые никогда не узнают, что такое детство.
Как только ребенок обучался выполнять простые действия или поручения более или менее осмысленно, для него находилась работа, пусть самая элементарная и незначительная, но и ее кто-то должен был выполнять.
Кто-то должен был протирать пыль, разносить еду тем, кто не спускался в столовую, трудясь без отрыва от производства, доставлять сообщения, если телефонная линия выходила из строя из-за взрыва или других неполадок и еще много всего, что могли делать дети — помощь на кухне, в Научном отделе, канцелярии, везде, где требовался неквалифицированный труд.
Со временем, взрослея, становясь подростками, они занимали место с более тяжелыми задачами, рабочие часы удлинялись и нагрузка медленно, но верно выжигала юношескую энергию, энтузиазм и желание внести свой вклад в общее дело.
Сегодня доктор жалел этих мальчишек и тех, что были до него и, наверное, чуть-чуть, самую малость ему взгрустнулось о собственном, так и не прожитом детстве, таком как в книгах, где дети росли играли, посещали кино и театры, ходили в общеобразовательные школы, где могли научиться чему хотели, даже таким бесполезным в тяжелое время наукам как рисование, музыка, драматическое искусство. Они ездили в лагеря на море — Орвос слышал о море и видел картинки — ходили в клубы по интересам и играли…