Вряд ли бы он пошел на такой подвиг даже ради Кира, скорее, просто попытался бы заманить его одного в эту безвыходную ловушку. Но он летел следом, не подозревая, что случится в следующий момент.
Но тогда кто? Кто это сделал?
Было очевидно, что раз Кир летел по ложному пути, значит, кто-то подправил маршрут программы. Если это был один из праймовцев, то очевидно очень умелый, ведь вмешаться в систему, которую проверяли и перепроверяли сотню раз после инцидента с Азулом, было весьма непросто.
Если же принять в расчет, что кто-то из старших, будь то профессора, которые несомненно имели или могли получить доступ к системе, или кто-то вне стен Прайма, приложил руку, то размышления и вовсе заходили в тупик, упираясь в сотни вероятностей.
Киру было сложно поверить, что преподавательский состав имел отношение к этому, хотя он и не отвергал такую возможность окончательно, ну, а о врагах вне академии не стоило и думать — их было слишком много, во всех мирах Империи, и их имена он даже не хотел знать — вряд ли такой внушительный список можно было упомнить.
И все же кто-то дотянулся до программы.
Убив почти весь свободный день на собственные ЛА, ребята решили вернуться к баракам, переживая что их отсутствие привлечет слишком много внимания. Они не беспокоились, что кто-то отыщет разбитые ЛА, разве что натолкнется по неосторожности. Челноки находились в неприметной части переходов, примерно там, где один участок котлована переходил в другой. В общем, работяги не часто показывали там свои носы.
Подходя к баракам в полном молчании, они заметили группу старших ребят; темноволосый парень с короткими набившимися грязью ногтями крикнул:
— Эй, Ниоба, Исмен!
Именно такие имена они получили по распределению. Было решено, что двое выживших мальчишек сироты, потому как по прошествии пары дней никто так и не заявил о пропаже.
Как оказалось, при аварии на котловане погибло четверо сирот примерно их возраста. К сожалению, опознать ребят было некому и поэтому у них просто спросили, какие из четырех имен им кажутся наиболее близкими или знакомыми. Кир с Азулом просто повторили запомнившиеся имена и с тех пор фризиец стал известен как Исмен, а имрахец превратился в Ниобу.
— Мы идем в питейную, — сказал их новый знакомый, его звали Сивил, — вы как, с нами?
Кир с Азулом переглянулись. На сегодня планов лучше у них не было, а наладить контакт и разузнать об их новом месте обитания не мешало, поэтому, не сговариваясь, они разом кивнули и тут же, засмущавшись, выразительно отвернулись друг от друга.
— Отлично! — искренне порадовался Сивил большой компании.
Они двинулись в новом для ребят направлении, сначала куда-то на юг, а затем, достигнув, просторных решетчатых лифтов поехали вверх.
Паровая конструкция обдавала теплом, неспешно двигалась, чуть покачиваясь на перемычках путей. Пока они ехали, завязался небольшой спор о том, кто больше вкалывает: клепальщики, механизаторы, контролеры или испытатели. Видимо, в движущейся коробке присутствовали представители каждой профессии.
Разговор не утих и после того, как протяжно звякнув, лифт затормозил и ребята выбрались наружу.
Судя по всему, это был торговый квартал. Длинные ряды грязных палаток тянулись покуда хватало глаз, иногда перемежаясь с жалкими домиками с крошечными окнами на фасадах и Кир никак не мог понять, зачем они понадобились, если естественного света все равно нет. Зато повсюду лился маслянисто-желтый свет накалившихся ламп. Бульбы трещали, словно жуки в темную летнюю ночь, прерывая приглушенный гомон толпы; кажется, к источнику именно этого звука они и направлялись.
Через пару минут они оказались в сумрачной атмосфере самого убогого кабака, какой доводилось видеть Киру.
Переведя любопытный взгляд на Азула, фризиец остался доволен — маска отвращения и омерзения исказила аристократические черты дворянина, смешно сморщившего нос с горбинкой. Кир прикусил губу, чтобы не прыснуть от смеха, всё-таки не зря они согласились прийти сюда.
Помещение было просторным, с низкими потолками, с которых на узеньких проводах свешивались однопатронные лампы, освещая кругом стол и причудливо выдранные из тени части тел сидящих.
Завсегдатаи представляли собой рабочий класс, о чем можно было судить по одинаковой синего цвета и геометрически пропорциональной робе, впрочем, встречались и длинные темные плащи с неряшливо связанными шапочками, истертые на локтях пиджаки и засаленные рубахи, убитые временем ботинки на шнурках и низкие плетеные мокасины.