И не будет ни Арессарма, ни Палеи, ни Геркона, ни Фризии, ни Мириона, таких, какими их видел и знал Кир. А значит, не будет ни одного любимого человека, и возвращаться будет не к кому.
Кир понял, что обречен в одиночку бороться разом за всех родившихся и не рожденных, за все человечество Галактики. А значит, он не сойдет с этого места до последнего вздоха.
И мысленно пожелав удачи своему врагу, он понадеялся, что тот сумеет добраться до известного им мира, и мир всё ещё будет там, где они его оставили.
Глава 24 Азул (Часть 1)
Грянувшая сирена нашла Азула у отсека Космодрейфа, где он, опираясь на стену, ожидал Кира.
После того как имрахец заглянул в бытблок и сообщил ошарашенному дежурному, чтобы его не ждали, он, не теряя ни секунды, кинулся к заветной лаборатории.
В ожидании фризийца принц снова потянулся к инструкциям и другой документации, надеясь выяснить о приборе больше, но то, что он узнал в первый визит было практически всем, что представляло важность в данный момент. Никаких координат, схем, указаний по смене пункта назначения или программирования телепорта он не отыскал.
Перерыв кучу бесполезных бумажек, Азул с раздражением отбросил выкладки отдела, понимая, что все, что ему удалось разузнать, сводилось по сути к размытому описанию и куче вопросов, на которые не существовало ответов.
У него мелко тряслись руки, и чтобы унять предательскую дрожь он по привычке нащупал маленький кружок, висевший на шее. Он обзавёлся этой дурацкой привычкой в минуты страха и сомнений, слушая взрослых, что твердили ему о вере и Боге. Становясь старше, он все больше сомневался во всемогущем господе, что допускал так много несправедливости по отношению к своим созданьям. Азул не мог взять в толк, почему создатель наградил своих чад отвратительными пороками и низостями, в которые они погружались с головой из поколения в поколение.
Сначала Бог допустил страшную трагедию, позволив людям уничтожить Землю, чтобы научить истине, чтобы открыть им глаза, как утверждали святые отцы Циркулярной церкви. Затем, переселив людей в новые миры, им подарили бесценный шанс начать жизнь заново. И что же видел Азул? А то, что история повторялась виток за витком, как это происходило тысячи лет до него. Принадлежа к верхушке социального слоя, он мог наблюдать все подлости и низости с самого удобного ракурса, не заблуждаясь насчет льстецов и лжецов.
Слишком доходчиво объяснил отец, кто такие люди. Так стоило ли Господу дарить им новые шансы?
Часто размышляя об этом, Азул все больше приходил к выводу, что это напрасный труд, который никогда не оценят и не поймут. Лучше бы Бог прихлопнул этих тараканов ещё в самом начале, оставив мир в покое, не дав растерзать свое творение.
Азул не находил в своей жизни ничего привлекательного, осознавая тот факт, что мир прогнил и ничего нельзя изменить, как бы церковь не отмаливала смертные грехи человечества.
Принц знал заранее, что обречен занять место отца, а, возможно, и Императора, и до конца нести бремя долга, зная наперед, что все его усилия тщетны и бесполезны. Он не верил в спасение и воскрешение, он не представлял очищение души и возрождение добродетели. Как можно было оставаться непорочным среди тысяч миллионов тех, кто скалил зубы и стремился оторвать кусочек для собственной выгоды?
Спасение мира было невыполнимой миссией, и каждый новый правитель просто выполнял положенное, живя в роскоши и разглагольствуя о светлом будущем. А когда заканчивалась очередная эпоха, становилось очевидно, что, несмотря на технический прогресс и рост материальных благ, ничего по сути не изменилось.
Придя к таким выводам, Азул смирился и ожесточил свое сердце настолько, чтобы уже ничего не могло потревожить его на выбранном пути. Он принял свое предназначение и спокойно шел к цели, зная заранее, что это просто обязанность, лишенная всякого смысла.
Став кандидатом на императорский трон, он также безропотно принял новую ответственность и был готов с честью взвалить на свои плечи ещё один долг, понимая, что кто-то должен это сделать, кто-то достойный, кто-то осознающий все жизненные нити в бесконечном потоке вселенной. Азул ни секунды не сомневался, что сможет выполнить предначертанное, потому что смирение и послушание уничтожили порывы и надежды юного сердца слишком рано, раскрыв суть людских сердец.
Но сейчас, топчась по никому неизвестной планете Азул чувствовал, что хоть и презирает ведомый ему мир всей душой, он отчаянно жаждет туда вернуться. То хорошее, что он знал и видел, магнитом тянуло обратно. Там была мама, и дом, где он научился играть на пианино; и пусть счастливых моментов было немного, но это все, что когда-либо было важным для потерявшегося имрахца.