Плечи первого советника облегченно опускаются, пока Император подходит ближе.
— Ничего. Просто постой рядом, — отвечает он за всех, набирая на пульте код для прекращения криосна. — Если страшно закрой глаза.
— Я могу отвернуться?
— Конечно.
Девочка разворачивается к камере спиной, оказываясь лицом напротив Кира. Не спрашивая разрешения, она берет его за руки.
— Спасибо, — набираясь мужества, произносит Юа. Кир чувствует, как дрожат похолодевшие руки. — Спасибо, что не бросил. Нас.
Очертания черных зрачков теряют четкость, цвет побледнел. Пространство вокруг начинает медленно искажаться.
Игараси Юа таяла на глазах. Легкая улыбка, которую Кир никогда не видел прежде, расцвела едва определимыми черточками. Кажется, его руку сжали.
А затем она растворилась в воздухе.
— Баланс восстановился и Вселенная вернула себе тело, — произнес Император, но Кир его не слышал.
Он пришел в себя, только когда заметил, как спящая под приоткрытым куполом девочка шевельнулась. И совсем не заметил, как из комнаты исчезли все остальные.
Прошло еще несколько минут пока голубые глаза с натугой приоткрылись.
— Привет.
— Привет, — выдохнул до боли знакомый голос.
— Я скучал.
Санара улыбнулась, наконец перестав часто моргать.
— Ты исчез и мы не могли разыскать тебя, а я…
— Тихо, тихо, — Кир взобрался в камеру и убрал челку с лица. — Я нашелся и теперь все здорово.
Девочка всматривалась в лицо друга.
— У тебя всегда все здорово.
— Ты же меня знаешь, — ребята улыбнулись друг другу.
— А… где я? — нахмурившись, Санара рассматривала белый потолок.
— Это долгая история…
В одной далекой далекой Галактике…
На одной крошечной планете…
Кейджи нервничал с самого утра. Компьютер не желал загружаться, кофе, как назло, закончился, босс решил проверить отчеты за последний месяц лично, что делал крайне редко. Например, когда хотел кого-нибудь уволить.
Сегодня должен был прийти результат теста Игараси Ямато, менеджера по рекламе со второго. На прошлом корпоративе Кейджи перебрал со спиртным и забыл о простейших правилах предосторожности и теперь метался, словно лев в клетке, понимая, чем может закончиться его неосторожность.
Он сел за свой стол. Взгляд автоматически переместился на снимок. Там, среди друзей, смеялась прекрасная девушка с голубыми глазами. Именно ее кольцо лежало во внутреннем кармане пиджака в маленьком черном футляре, обитом бархатом. Лежало уже месяц…
На столе завибрировал мобильник.
«Игараси!»
— Привет, — едва сдерживаясь нервозность, поздоровался Кейджи.
— Привет. Не занят?
— Нет. Есть новости? — попытался спросить он беззаботно. И провалился. Голос предательски дрогнул.
— Все в порядке.
Гора упала с плеч. Дальше Кейджи не слушал. Сегодня же он отправится к Ханне и будь что будет.
— Поздравляю, Мацумото-сенсей, вы вырастили прекрасную наследницу, — высокопарно поздравил один из старых учеников.
Дряхлый от прожитых лет старик, едва различающий людей перед собой, довольно кивал в знак согласия. Лучший подарок в день столетия — знать, что кто-то продолжит твое дело. И не просто кто-то — твоя плоть и кровь.
Рин, стоящая в окружении детей, достойно склоняла голову. Она давно переняла школу, оставленную дедом, и гордо несла традиции собственного народа.
Старому дереву остается лишь тихо поскрипывать на ветру и радоваться, что солнце и дождь были к нему благосклонны.
— Шизу, поторопись! — кричали девочки из окна.
Погода стояла отличная и не было никакого желания задерживаться до позднего вечера в школе. Зачем? Уроки можно закончить и дома.
Порывистый ветер сдувал челку, заставляя Хину щуриться и прижимать к себе крепче пакет с имбирными корнями, за которыми ее отправила мать. Можно было пойти через город, прячась от весенней непогоды, и потратить немного времени, петляя среди узких улочек Камакуры, но девочка решила пройти по прямой, вдоль пляжа.
Зима выдалась сырой и промозглой и тоска по лету напоминала о себе легкой меланхолией, навевавшей приятные сердцу воспоминания о том, как она с братьями проводила время на пляже. Они загорали, купались, дурачились, строя песочные крепости, и зарывали друг друга по шею. Как забавно выглядел маленький Джиро, когда они с Ичиро слепили ему русалочий хвост. Туристы тогда долго его фотографировали, а мелкий только раздувал щеки от того, что стал местной достопримечательностью.