– Переодевайся и на выход, – грубым тоном приказала мегера. Ее красота была так же холодна, как этот остров. Такая женщина могла бы сыграть в фильме очень красивую злодейку. Мне захотелось снова нагрубить ей, но перспектива покинуть это место казалась более заманчивой. Вдруг в ее полномочиях оставить меня тут навсегда? Я молча одела серый комбинезон, сверху накинула теплую куртку с меховым капюшоном, помощница мегеры подала мне ботинки, которые пришлось обуть вместо больничных тапочек.
– Идём, – приказала медсестра и указала на дверь.
Мы вышли из палаты и на лифте спустились вниз. На первом этаже расположился обычный больничный холл со стойкой для робота-регистратора, мягкими диванчиками и дверьми, которые куда-то вели.
– Джон, проводи пациентку в главный корпус – пока я разглядывала помещение, мегера успела подозвать к себе молодого человека. Джон оказался щуплым парнем с бесцветно- белыми волосами и веснушками на носу. Довольно симпатичный на вид мальчишка услужливо кивнул мегере:
– Как скажете, госпожа Андромеда.
Андромеда?! – более пафосного имечка она не могла себе присвоить? Я не выдержала и прыснула смехом.
– Что смешного? – серьезно спросила меня медсестра с "божественным" именем.
– Ничего, – поспешила я убедить свою надзирательницу. – Счастливо оставаться, Андромеда.
И я снова хихикнула, немного опасаясь, что меня за это накажут. Но все обошлось, Джон повел меня к выходу.
Выйдя на улицу я вдохнула полной грудью морозный и такой свежий воздух. Мои лёгкие наполнились приятной чистотой, словно я окунулась в родник с чистейшей водой.
Снег под ногами приятно похрустывал. Я уже и забыла, как красива и приятна бывает зима. После смерти я редко видела снег, точнее один раз, когда путешествовала в горы, чтобы покататься на лыжах. Но там снег был только в горах и из-за высоты постоянно болела голова. Здесь же, как при жизни, мороз и солнце, день чудесный. Радоваться зиме мне долго не пришлось. Джон бодрым шагом дошел до автолета, ловким движением отворил дверцу и пригласил меня в салон.
– Куда мы летим?
– Здесь недалеко, минут пять лета.
Машина плавно приподнялась и тронулась к пункту назначения.
Молодой человек не обманул, через пять минут мы прибыли к небольшому трехэтажному зданию. Его фасад был выкрашен в зелёный цвет, спереди красовались белые колонны. Чем-то мне это здание напомнило дом культуры в райцентре, где я раньше жила, только тот на Земле был в плачевном состоянии, со старыми окнами, облупившейся штукатуркой, а это дом как будто построен вчера.
– Что это за здание? – спросила я Джона, когда он пропускал меня на входе вперёд.
– Проходите, сейчас все увидите, – ушел от прямого ответа паренёк. В вестибюле он снова оказался на шаг впереди и повел только не по красивой белой лестнице в верх, а коридорами к другой лестнице, которая спускалась вниз к лифту. Как только лифт сожрал нам своими вертикальными губами, Джон сел на лавочку, и расслабился, словно мы были не в лифте, а в вагоне метро. Я последовала его примеру и пристроилась рядом.
Мы действительно долго спускались. Я даже испугалась, что мы на такой глубине задохнемся, но воздуха вполне хватало, а в салоне было прохладно и свежо.
– Ты давно здесь, Джон? – задала я вопрос своему спутнику, чтобы как-то разбавить молчание.
– Я не уверен, что имею право отвечать на Ваши вопросы, – ответил, смущаясь парень.
– Думаешь, это настолько секретная информация? – усмехнулась я. Джон улыбнулся:
– Нет, но отвечая на Ваши невинные вопросы я нечаянно могу проболтаться о том, чего Вам знать не следует.
– То есть мы должны спускаться молча?
– Желательно.
Разговор зашёл в тупик.
– Скажи хоть, меня не будут там пытать? – шутливо произнесла я, хотя в душе страшно боялась, мы словно погружались в преисподнюю.
– Нет, здесь не пытают. Это самое засекреченное место в Надземье. Спускаясь туда, можно лишь не сомневаться, что назад на материки ты не вернёшься.
После этих слов лифт остановился и двери разъехались. Я же приросла к месту, не могла сделать и шаг. То, что я сейчас услышала словно взорвало бомбу в моем сердце. Я не вернусь в Небоморск. Я не смогу увидеть Лукаса. Я словно снова умирала. Слезы потекли по щекам, губы задрожали. До этого момента во мне жила надежда, что меня отпустят. Так стоп. Кто этот Джон такой, чтобы я ему верила?
– Катя, мы выходим, – тихо пробормотал Джон и легонько подтолкнул меня под локоть. Я резким движением отдернула руку и вышла из лифта. Парень не ожидал от меня такой злости, но промолчал. Мы оказались в полу мрачном коридоре, освещавшимся галогеновыми светильниками под потолком.