- Поразительно! - покачал головой Сит. - Так, значит, в этой голове все-таки есть разум, пусть и пребывающий во власти заблуждений. Ну, в таком случае позвольте теперь мне объяснить проколы - не в моей игре, мистер Тарнболл, а в ваших рассуждениях. Начнем с вашего утверждения, что простое пребывание здесь, риск в Доме Дверей целителен. Ну, так оно и есть, потому что такова уж природа данного синтезатора. Фоны ненавидят болезни даже у нижестоящих созданий - или, в вашем случае, у самых низменных созданий. Как ни сильно я против этого принципа, изменить его нельзя.
Но опять же, в вашем случае, разве вы не согласитесь с тем, что это очень похоже на откармливание индейки к Рождеству? Что же касается всего лишь кажущегося умирания.., это было бы верным, будь вы копиями, а не настоящими образчиками. Но вы такие же настоящие, как и я, о чем свидетельствует хотя бы рост волос у вас на лицах и все другие функции ваших отвратительных тел. В Доме Дверей рана заживает быстрей, это правда, но расчлененное, сожженное, утопленное, сожранное или как-либо иначе умерщвленное тело останется мертвым в любом мире. О, поверьте мне, вы можете умереть - и умрете. И, наконец, вы хотите знать, что же произойдет, если вы отклоните мое предложение поиграть. Но разве не ясно, что вам придется играть, а потом двигаться дальше? Я бы подумал, что даже для первобытного существа очевидно, что вы не можете неопределенно долго оставаться в машинном мире мистера Джилла. Что вы будете есть? Друг друга? Завораживающая мысль, и при иных обстоятельствах мне, возможно, было бы интересно увидеть подобный итог. Но нет, вы будете играть и двигаться дальше.
И Джилл прошептал себе под нос в сторону спецагента:
- Все, в общем, примерно так, как мы и думали. Те же синтезированные миры, но мы на этот раз - не синтезированные люди.
Сит, тем не менее, расслышал его и рассмеялся:
- Ах, мистер Джилл! Уверен, вы никогда не перестанете изумлять меня. Ну, до тех пор, пока не перестанете.., существовать вообще. Но такой острый ум уже Упорно трудится над задачей. А это, в свою очередь, означает, что, нравится вам это или нет, вы уже играете в мою игру! Но я хочу, чтобы вы играли в нее с куда большим энтузиазмом, с большим увлечением. Точно, как в первый раз.
"Веселое" настроение Сита мгновенно изменилось, равно как и выражение его лица, когда он произнес:
- Вы помните Хэгги? Ну, уверен, ваша маленькая, миленькая леди его помнит, а? - Глаза его глянули в сторону, метнув в Анжелу такой взгляд, какой, будь он человеком, сочли бы похотливым, и почти неохотно снова посмотрели на Джилла.
- Хэгги пропал, - рубанул ему напрямик Джилл. - Он многократно поплатился за свои преступления - поплатился за них во всех Адах, которые ты для него создал. Его не вернуть. - Но про себя добавил: "По крайней мере, я на это надеюсь".
- В самом деле? - поднял бровь Сит. И снова опустил ее. - В самом деле?.. - И теперь в глазах на огромном лице сверкнула мысль, пусть всего на мгновение, пока он не согласился:
- Ну, наверное, да, не самого Хэгги. Но уверен, вы помните создание, которое преследовало его?
Джилл вздрогнул, не смог удержаться - и Сит-Баннермен снова рассмеялся:
- Вижу, что помните! И вот мистер Тарнболл тут спрашивал, что если вы просто найдете себе приятное спокойное местечко, где и пересидите все это. И теперь лицо на экране потемнело от ярости:
- Это мой Дом Дверей, и для вас тут нет никакого приятного, спокойного места. Нет, так как я заставлю вас постоянно передвигаться. Он.., заставит вас постоянно передвигаться!
Лицо Сита переместилось в меньший квадратик на верхней правой стороне экрана, а остальная картинка снова расплылась в безумный вихрь смешанного цвета.
Но продолжалось это всего секунду-другую. А затем...
Цвета разделились, а вихрь оформился в совсем иную картинку; определенно, она была последней в мире, какую хотели бы увидеть Джилл и его друзья. К тому времени Миранда Марш и остальные члены группы подобрались поближе и поэтому тоже увидели, что же изображалось - и больше, чем изображалось - на экране!
Потому что, когда Сит-Баннермен прогремел:
- Пусть же начнется игра! - то тварь на основной картинке вдруг дернулась и поползла вперед. А гудящий, вибрирующий от электрической энергии экран, казалось, взорвался бьющимися в судорожных конвульсиях клубами белого света, и в воздухе запахло озоном.
Еще миг, и Джилл почувствовал, как волосы у него становятся дыбом, корчась над головой и выбрасывая искры в заряженном поле.
А затем, когда сам экран раздвинулся и что-то начало проходить сквозь него, Джилл заорал:
- Бегите! Сматывайтесь отсюда! Возвращайтесь тем же путем, каким пришли! - Совет был неплох для Миранды и других отставших: они-то все еще находились достаточно далеко от экрана, и его вспышка их не ослепила. Анжела же, закрыв лицо ладонями, споткнулась и упала в объятия Джилла. Но того тоже временно ослепило сверкание экрана, и он ничего не видел. Находясь на краю ущелья из металлолома, он не смел двинуться. Только не с Анжелой в объятиях. Они могли с таким же успехом находиться посреди зоны боевых действий - на минном поле, освещенном зажигательными сигнальными ракетами, - где один неверный шаг мог стать последним. И положение ухудшалось, так как за пределами ярких огней находился ползущий на них вражеский танк. Только это был не танк.
Джилл знал, что именно он увидел на экране, также как и Анжела с Тарнболлом. Сит сам заблаговременно предупредил их, упомянув про Алека Хэгги и преследовавшее его "создание". Создание не живое, а конструкция, механизм, сотворенный синтезатором. В предыдущем случае эту штуку интересовал только Хэгги, который не являлся участником игры, а потому подлежал удалению. Она действовала, подобно смотрителю спортплощадки, заботясь об игровом поле. Точнее, тогда действовала так. Теперь же она являлась неотъемлемой частью игры, но не в качестве какого-то суперарбитра или счетчика очков, а вполне самостоятельного игрока.
И, словно в лихорадочном сне, Джилл вспомнил свои самые первые впечатления от "создания" Сита: оно походило на.., удлиненного краба, вставшего на задние лапы скорпиона или богомола - кошмар, обретший форму и материальность и выросший до чудовищных масштабов. Девять футов длиной, пять шириной, четыре высотой, с глазами на стебельках, невероятно коленчатыми клешнями, антеннами, с выгнувшимся дугой над сегментированной спиной хвостом, с жалом и другими довесками, о назначениях которых можно было только гадать. Блестящий голубоватый хитин, белые как слоновая кость жвалы, перистые, трепещущие усики.., все это, а теперь и нечто новое.
Это был охотник-убийца, но он мог быть также и снайпером или партизаном, подстерегающим в засаде. Джилл наблюдал, как экран все еще раздвигался, и глазные стебельки штуки вместе с клешней проникали сквозь него!
И все эти события, мысли и действия происходили на протяжении каких-то секунд пока...
- Ложись! - Бычий рев Тарнболла перекрыл треск помех, гудение и искры электрического разряда с экрана. - На пол!
"Дерьмо!" - подумал Джилл, потому что инстинктивно понял: тронь такое, и оно начнет вонять. И когда он обхватил Анжелу и повалил вместе с собой, оно себя проявило. Сперва раздалось гневное рычание автомата рослого спецагента - всего лишь короткая очередь из полудюжины пуль, и одну из них, по крайней мере, испарило решеткой экрана. В следующий миг показалось, что Тарнболл выстрелил из базуки!
Раздался звук, словно разбилось стекло и одновременно кто-то разорвал лист металла, и экран погас с грохотом, похожим на удар грома. Порыв раскаленного воздуха овеял скальп Джилла, и над ним с Анжелой пронеслись искры электрического огня и капли расплавленного металла. А затем все кончилось. Экран дымился - зияющая черная дыра в погнутой раме, а перед ним лежали шарнир и верхняя секция пластинчатой клешни и курящийся глазной стебелек, и глаз уже тускнел. Только эти части охотника-скорпиона сумели пройти, прежде чем Тарнболл "захлопнул" дверь.
- Тпру! - осадил сам себя спецагент, протирая слезящиеся глаза. Он стоял, расставив ноги у опоры, в своей куртке десантника, дымящейся там, где на нее брызнул раскаленный металл. - Вот это боеприпасы!