Миранду забила неудержимая дрожь в объятиях Тарнболла, и она прильнула к нему, посмотрев на волнистую поверхность.
- Это похоже на какой-то безобразный коралл-мозговик, - содрогнулась она. И Джилл понял, что должен сообщить им самое худшее.
- Мягкий, теплый, в извилинах и безопасный на вид, - перечислил он. Но это не вулканическая деятельность и не лава или коралл. А на мозг он похож, потому что...
- Потому что.., это и есть мозг! - Анжела попыталась оторвать ноги от поверхности, чуть не упала сама и почти уронила Джилла.
- Боже милостивый! - воскликнул Джек Тарнболл.
Лицо его сделалось пепельно-серым, таким же серым, как этот отвратительный ландшафт. - Кошмар Уэйта: мозг, пораженный раком! Там, внизу, под этим холмом - больной участок. Воронки - это распространяющийся рак, а эти мерзостные испарения - вонь его гниения!
Он еще не договорил, а все шестеро уже ступали с предельной осторожностью, поглядывая на дрожащую под ногами поверхность, и замечая, словно впервые увидев, пульсирующие прожилки тусклого цвета, словно подводные течения под ее массой.
- Какой-то.., какой-то живой мозг, - Миранда пошатнулась и чуть не упала. - В некотором смысле, мозг бедняги Джорджа в последней стадии смертельной болезни! - Она собиралась упасть в обморок, только обхватившая за талию рука Тарнболла удержала ее на ногах.
- Черт побери, Спенсер! - выкрикнул спецагент. - Где эта гребаная дверь?
Перед безнадежной схваткой за спасение Джорджа Уэйта Джилл спрятал для сохранности жало в сумке-бауле. Теперь он рывком открыл сумку, вынул антенну и направил ее вверх по склону холма, примерно в ту же сторону, куда и раньше. Возможно, подействовала настоятельная необходимость спасения или его талант пришел в себя, но, как бы там ни было, ментальная щекотка ощущалась по-прежнему.
- Там, наверху! - сообщил он. - Она должна быть там, наверху.
- Там ничего нет, - покачала головой Анжела, проведя языком по губам. Всего лишь макушка какого-то холма. - В действительности она хотела сказать - макушка огромного мозга.
- Нет, - скрипнул зубами Джилл. - Говорю вам, я чувствую - наверху должно что-то быть.
Они с трудом двинулись на вершину, стараясь ступать как можно легче на это пульсирующее вещество у них под ногами. Но на гребне макушки увидеть ничего не довелось. Только клубящийся повсюду океан грязно-серого тумана.
И по мере того как они приближались к вершине, Рука Джилла постепенно опускалась из горизонтального положения вниз, пока не стала указывать на волнистые контуры самого мозга.., указывать вертикально вниз, на "землю" у них под ногами. И он покачал головой.
- Я.., я не понимаю.
- В таком случае, мы все в одной лодке, - отозвался Стэннерсли, - так как я знаю, что я-то уж точно ни черта не понимаю. - И он почувствовал, как к горлу его внезапно подступил неудержимый смех. Но он знал, что должен сдерживаться, что и все испытывают, по меньшей мере, столь же сильный ужас, что и он. - Я.., я сожалею, - извинился он. - Но, Боже - этот мир действительно достает меня!
- Именно это ему и полагается делать, - сжал ему плечи Тарнболл. - И именно этого мы и не должны позволять ему делать!
Но слова его словно каким-то образом накликали беду, так как теперь Миранда принялась перескакивать с ноги на ногу, прыгая на цыпочках, чтобы избежать чего-то, увиденного ею:
- Боже мой! Господи, Боже мой! Смотрите! Смотрите!
Все посмотрели, попятились и уставились друг на друга в полнейшей панике. В том, что они считали твердым веществом мозга, образовались серые воронки. И из этих воронок извергался поток гнилой серой мерзости, раздуваясь, словно в восходящем потоке! Рак, живой и явно чувствующий, живущий в кошмарном мозге Уэйта! Шероховатые усики и щупики следовали за раковым струпом, разворачиваясь в воздухе, слепо шаря в направлении шестерки. Барни тявкнул и метнулся прочь, когда один усик хлестнул и обвился вокруг него.
Но Тарнболл перерубил это щупальце своим оружием из клешни, и оно упало, извиваясь, на волнистый мозг - и прорыло себе ход внутрь!
- Он распространяется! - Анжела на мгновение поддалась страху - и столь же быстро взяла себя в руки.
И обратилась" к Джиллу:
- Спенсер. Спенсер Джилл! Просто-напросто вытащи нас отсюда к чертовой матери!
Эти воронки, раковые клетки, всплывали к поверхности и делали гниющим до сих пор здоровое вещество вокруг себя, а Джилл так и стоял, направив инопланетную антенну на "землю". И голос его дрожал, когда он ответил:
- Она здесь. Она действительно здесь, глубоко внутри.., этого. И притягивает с каждым мгновением все сильнее. Джек, Анжела, все вы, держитесь. Ради Бога, не уходите сейчас. Что-то.., что-то надвигается.
Громадный мозг теперь бился, пульсировал, и шестерку окружила дюжина воронок, выбрасывавших во все стороны усики, свои дрейфующие слои раковых струпьев и выворачивающие внутренности дымы. И что еще хуже, эти усики, похоже, знали, где находятся Джилл и остальные, их щупики изгибались внутрь, все время приближаясь.
- Черт побери! - прохрипел Тарнболл. - Мы же дышим этой мерзостью. Я хочу сказать, она затрагивает нас! - Теперь пробрало даже его, главным образом потому, что, похоже, не виделось никакого выхода. Казалось, вся сила и решимость в мире не помогут спецагенту, Миранде или любому из них выбраться из этого мира.
И это выглядело несправедливым, потому что бедняга Джордж Уэйт уже заплатил цену.
Но Джилл по-прежнему охал:
- Оно надвигается. Оно надвигается!
И в следующий миг оно все-таки надвинулось. Волнистые контуры огромного мозга у них под ногами внезапно вспучились, раскололись, словно лопнувший пузырь, когда толстые слои серого мяса сложились гармошкой. А из пульсирующей пульпы у них под ногами поднялась пара содрогающихся ступней, голеней, ног... нижней части туловища человека. И по одежде на этом теле все поняли, что это Джордж Уэйт. Он вышел ногами вперед, точно так же, как вошел. Ноги у него спазматически брыкались, вырываясь за края этого извержения, а остальное тело продолжало выходить без остановки.
Выглядело так, словно громадный мозг рожает.
И из этой кашицы вынырнула спина, тяжело подымающаяся и опускающаяся грудь, затем появились беспорядочно молотящие руки, возникла шея, и, наконец, голова. Ужасная голова Джорджа.
Его глаза оставались открытыми, выпученными. Челюсть у него отвисла, и рот издавал звуки, которые никогда не смог бы издать никакой человек. Но голову его, казалось, что-то удерживало, и подбородок нацеливался круто вверх, словно кто-то пытался втащить его обратно за волосы. Затем серая, рифленая поверхность еще раз вспучилась и начала раскалываться, словно огромная перезрелая дыня. И, наконец.., шестерка увидела, что же его держало.
Это был просто-напросто вес его же головы - или того, чем стала его голова.
Потому что когда щель расширилась и по коралловым извилинам мозга потекла кровь, похожая на pacтекающуюся по каналам лабиринта краску.., то на поверхность поднялась и остальная часть головы Уэйта.
И это был настоящий рак, страшная мутация культуры, которая вдвое переросла тело своего хозяина.
Джордж лежал, дергаясь и хныча, словно идиот, а в разрыве покрытой извилинами поверхности огромного мозга - холма с макушкой - к поверхности пробивалась эта штука, которая расширяла и раздвигала чудовищный разрез, достигая трехфутовой длины и была в два-три фута шириной. Чудовищная опухоль росла из центра черепа Джорджа, кожа и кость там сделались желтыми, мягкими от гнилости, изъеденными, словно яблоко, изгрызенное осами. И этот ужасный мешок раковых соков, весь в прожилках и пучках волос, лежал, пульсируя совершенно самостоятельной жизнью, с корнями, погруженными в голову Уэйта и гнилую пульпу, которая когда-то была его настоящим мозгом!
И все же, наверное, что-то от здорового мозга оставалось даже сейчас, потому что невнятные бормотания вдруг сделались осмысленными.
- Убейте меня! - взмолился урод с текущей изо рта кашицей и руками со скрюченными пальцами, елозящими, словно какие-то белые пауки, туда-сюда по пульсирующей поверхности расколотой макушки. - Убейте меня сейчас же! - Тут выпученные глаза Джорджа сфокусировались и посмотрели прямо на рослого спецагента. И он воззвал к нему: