ДЖАГА. Что? Что там можно искать?!
ЯНКЕЛЕВИЧ. Камни! Они искали камни.
ДЖАГА. Там?!
ЯНКЕЛЕВИЧ. Именно!
ДЖАГА. Но камни же, насколько мне известно, в печени или в почках. А почки разве там?
ЯНКЕЛЕВИЧ. Майн таэре, они искали драгоценные камни… Они думали, что мы их перевозим именно в этом месте… Поверьте, даже если бы они у меня и были, я бы их перевез в другом. Но я ничего не взял с собой, ничего, кроме Розы, которую я не прятал. Я был гол, как сокол.
ДЖАГА. И кем стали!
ЯНКЕЛЕВИЧ. (разводя руками) Что вы хотите — случай… (он полез в карман, достал пакет и протянул ДЖАГЕ). Угощайтесь!
ДЖАГА. Что это?
ЯНКЕЛЕВИЧ. Маца. У нас пасха.
ДЖАГА вяло откусил.
ЯНКЕЛЕВИЧ. Ну, как? Нравится?
ДЖАГА. Да… Но я думаю, что с молоком и маслом было бы вкуснее.
ЯНКЕЛЕВИЧ. Скажите мне, откуда в пустыне было масло и молоко?.. Откуда? Ничего этого не было, когда Моисей вел нас к Земле Обетованной.
ДЖАГА. А откуда мука?
ЯНКЕЛЕВИЧ. Э…э… Мука с неба.
ДЖАГА. Разве оттуда не могло упасть и все остальное?
ЯНКЕЛЕВИЧ. Послушайте, ДЖАГА, вы, случайно, не еврей?
ДЖАГА. Чего это вдруг?
ЯНКЕЛЕВИЧ. Ну, вы отвечаете вопросом на вопрос… Не правда ли?
ДЖАГА. Разве?
ЯНКЕЛЕВИЧ. Ну, вот видите… И потом — с каким аппетитом вы жуете мацу.
ДЖАГА. Я просто проголодался.
ЯНКЕЛЕВИЧ. А ваши глаза… Достаточно только в них взглянуть…
ДЖАГА. Причем тут глаза?
ЯНКЕЛЕВИЧ. Притом, что у вас печальные еврейские глаза.
ДЖАГА. Не знаю… Может быть… У вас вот, например, греческий нос. А если у еврея может быть греческий нос, почему у француза не могут быть еврейские глаза? Глаза — да, я — нет.
ЯНКЕЛЕВИЧ. И, главное, улыбка. У вас еврейская улыбка… Немного мудрая, немного печальная…
ДЖАГА. Вы так считаете?
ЯНКЕЛЕВИЧ. …полная иронии еврейская улыбка…
ДЖАГА. Боже мой, если вам так хочется — я еврей, еврей.
ЯНКЕЛЕВИЧ. (после паузы) А как похожи на француза!..
И они оба рассмеялись и похлопали друг друга по спине, а потом молча сидели и жевали мацу. И вдруг ДЖАГА подскочил и издал боевой клич.
ЯНКЕЛЕВИЧ. Шрай ныт! Вос тутцах?! На кого вы кричите?
ДЖАГА. А что, на него нельзя?
ЯНКЕЛЕВИЧ. Боже мой, вы что, не видите — это же председатель общины. (председателю) Тысяча извинений, господин председатель! Он вас просто не знает! Я вас еще не познакомил. Он вас не узнал, несмотря на вашу замечательную бороду и удивительный сюртук.
(ДЖАГЕ) Вы что, не видите, что это еврей?
ДЖАГА. Это — еврей?!
ЯНКЕЛЕВИЧ. Послушайте, ДЖАГА, кто же тогда еврей, если не он? (председателю) Извините, он ни черта не понимает в евреях.
(ДЖАГЕ) Прекратите, наконец, махать руками и дайте подойти человеку!
ДЖАГА. Ради Бога! Если вы утверждаете, что он… (председателю) Можете приблизиться!
ЯНКЕЛЕВИЧ. Подходите, подходите, не бойтесь. Он вас не тронет… (протягивает руку) Шабат, шолом, господин председатель! А это ДЖАГА — мой телохранитель… И, надо заметить, очень добрый. (ДЖАГЕ) Кажется, господин председатель удивляется, что вы меня охраняете.
ДЖАГА. Чего же тут удивляться? Кого ж еще охранять, если не господина ЯНКЕЛЕВИЧА? Как-никак — торговец оружием.
ЯНКЕЛЕВИЧ. Ну уж, вы скажете… Не преувеличивайте. (председателю) Может, вы хотите с нами прогуляться? Я вам гарантирую — вы будете в полной безопасности. Не верите? ДЖАГА, будьте любезны, покажите вашу правую руку. Не бойтесь — я разрешаю. (ДЖАГА вынул). Ну, пощупайте… Смелее! Сталь, а? Он ею убивает. Наповал!.. Эй, куда же вы, господин председатель, куда вы бежите?.. Вас же он не убьет!
ДЖАГА скрылся, а ЯНКЕЛЕВИЧ повернулся к залу.
ЯНКЕЛЕВИЧ. Старый председатель несся, как молодой лось! Вначале я подумал, что он испугался ДЖАГИ, но только потом понял, почему — председатель нес весть! Через час уже все знали, что у ЯНКЕЛЕВИЧА телохранитель и что сам ЯНКЕЛЕВИЧ — торговец оружием.