Однако божок не всемогущ. Например, он не умеет разогревать отморозки. Регулярно тренируется в этом направлении, и ради этих тренировок его свора частенько появляется у свалки абсолюта. Стоит отдать ему должное: в вопросах могущества Влад весьма честен с учениками. Его божественная сила примерно равна четырем киловаттам мощности охлаждения. Этого хватает, чтобы поддерживать температуру в тридцать шесть градусов Цельсия для массы в шестьсот пятьдесят килограмм. Если отбросить сто килограмм на разогрев пищи, одежды, воды и на непредвиденные расходы, то останется пять с половиной центнеров, что равняется восьми человеческим телам средней массой по семьдесят килограмм. Так что максимальное число апостолов Влада на четыре меньше традиционно принятого количества.
Легко понять, почему ученики никогда не рады гостям.
…Божок немного погладил костлявую Марию-Терезу по ребрам, животу и груди, но вскоре потерял к ней интерес, и снова взглянул на меня:
— Да, Витольд… Так ты говоришь, хочешь у меня обучаться?
— Вы сегодня сказали, что мы возьмем женщину! — Обиженно вставил Черчилль, и кто-то еще подтвердил:
— Да, учитель, вы обещали.
— Я не собираюсь оставаться с вами. Это слишком большая честь для меня, — я отчеканил чуть ли не по слогам, как доклад командиру судна. — Только хочу найти брата. Он приходил к вам?
— Брат… Ну да, — учитель явно потерял интерес ко мне. — Фидель, расскажи ему.
Еще одна забавная привычка божка: своих апостолов он нарекает именами правителей Старой Земли.
Фидель Кастро — рыхлый мужчинка с бороденкой и брюшком — выступил вперед и начал рассказ. Пожалуй, он не входил в число лучших ораторов города — его красноречие портила любовь к междометиям "значит" и "это вот", — однако события передал довольно связно. По словам Фиделя, произошло вот что.
Ник и Лера пожаловали сюда около полудня. Прибыли на пармашине, как и я, но без шофера. Учитель в тот момент медитировал в одиночестве среди руин, и мешать ему было никак нельзя. Поэтому Ник заговорил с учениками, допустив таким образом опасную ошибку.
Учеников сейчас семеро. Позавчера куда-то делся Батый — ушел в город за продовольствием и пропал. Может быть, решил вернуться к обычной жизни, что, впрочем, маловероятно. Может, по глупости забрел к свалке отморозков и провалился в нее — края-то хрупкие. А скорее, просто забыл о времени и спекся по дороге. С учениками такое случается — находясь около Влада, они быстро теряют осторожность. Словом, в стае не хватало одного человека… а Лера с Ником пришли вдвоем. Чтобы принять обоих, Влад, возможно, прогонит кого-то из старых учеников. Эта мысль быстро облетела всех семерых. Они окружили Ника полукольцом и синхронно, как свора собак, бросились на него.
У них были палки, ножи, пара "железок". Брат с Лерой чудом сумели сбежать, но оказались отрезаны от машины. Озверелые апостолы зажали их в развалинах одного из домиков. Наступил звездный час Ника: ведь он мог видеть сквозь стены теплые тела противников! За три минуты ученики были повержены, так и не поняв, как это случилось.
— В общем, он нас это вот… Ну, как-то так… вырубил, значит.
Тогда брат вернулся в машину за разрядником и методично, одного за другим, парализовал всех семерых. Затем они с Лерой пошли к учителю.
О том, чтобы остаться в этой своре, речи уже не шло. Но во время долгой дороги сюда и драки мои друзья перегрелись, и было неизвестно, когда им доведется остудиться в теплом помещении. Потому Ник попросил божка о милости: охладить их.
Влад был не из тех, кто просто возьмет и поможет. Сперва он изрек пространную речь. Наверное, что-то на счет души, которая обязана трудиться. Тем временем апостолы стали приходить в себя от электрошока и подтягиваться к месту беседы. На брата с девушкой посыпались обвинения и брань. Ситуация становилась угрожающей.
Лера перехватила инициативу, как можно милее извинилась перед всеми, заверила их, что ни в коем случае не претендует на вакансию в общине, и предложила божку плату за охлаждение. "Так у вас есть лекарства!" — завопил Черчилль, и не успела девушка оглянуться, как ее содержимое ее сумки было высыпано на землю, и ученики энергично рылись в вещах. Медикаменты были для них жизненной ценностью — никто не работал, а значит, не получал зарплату. Ник попытался вмешаться, но двое схватили его. В руках Черчилля оказалось черное зеркальце. Он повертел его, рассмотрел со всех сторон, и отбросил со словами: "Бесполезная хрень". Тут окрик божка остановил учеников.
— Значит, учитель говорит: лекарства, это как бы ерунда, без толку. У кого душа правильная, тот будет здоров и телом. Потому, значит, этого всего не нужно, я просто так охлажу, говорит.