— Прошу тебя, — в свою очередь перебил ее Билл. — За кого ты меня принимаешь? За последнего подонка?
— Как будто ты этого не знаешь! — резко бросила она, не скрывая горечи, и увидела, что он тоже злится, хотя и заговорил при этом спокойным голосом.
— Я рассказал ему про Скотта только потому, что хотел, чтобы все в семье знали, что ты перед ним совершенно чиста. Я сказал ему про то, что собрался сделать с тобой, потому что считаю, что не имею права скрывать, как подло я с тобой обошелся…
— Ну, надеюсь, тебе сразу стало легче?
— Но я ничего не говорил ему про то, что мы провели вместе ночь.
— Да, конечно, потому что ты хочешь быть перед своей семьей чистеньким…
— Черт побери, Келли, — вспыхнул Билл, уже не сдерживаясь. — Да мне наплевать, кто про меня что подумает! Да, я вел себя как свинья! Но я уважаю твои чувства, и только поэтому хочу, чтобы все знали…
— Как легко меня соблазнить? — не выдержала она.
Келли сразу поняла, что он уже на пределе и вот-вот взорвется. Она видела, как ходуном заходила его челюсть, как он из последних сил старается держать себя в руках. Потом, словно чувствуя, что, оставаясь с ней в одной комнате, он не сможет укротить свой взрывной темперамент, Билл развернулся и военным шагом прошел к себе в кабинет, громко хлопнув дверью.
Атмосфера враждебности висела в офисе до конца дня, и на следующий день было то же самое. Так продолжалось до среды. Но так как Келли хорошо знала систему работы Билла, ей не было надобности часто видеть его или заходить к нему в кабинет. Насколько она понимала, он тоже не хотел ее видеть, разве что в случае крайней необходимости. Потому что Билл ни разу не вызвал ее к себе, не попросил ее помощи, предпочитая самостоятельно разбираться с бумагами. Она осмеливалась заходить к нему в кабинет только для того, чтобы написать под диктовку письма. Но в среду, когда она собиралась домой, Билл вышел из кабинета и подошел к ней.
— Как ты сегодня будешь добираться до зала приемов? — отрывисто спросил он.
— На своей машине.
— Ты ее уже починила?
— Нет, я везу ее в мастерскую только в понедельник — там надо мотор менять.
— Я тебя отвезу, — заявил он так, словно это давно было решено.
— Нет, не надо, — быстро отказалась Келли.
— Будет уже темно, когда ты будешь возвращаться домой. Если вдруг у тебя забарахлит мотор, что ты будешь делать?
— Возьму такси! — резко бросила она и ушла. Келли была очень довольна тем, как она выглядела.
Покрутившись последний раз перед зеркалом, она подумала: «Интересно, понравится Биллу мой новый шелковый костюм?» И разозлилась на себя: почему она никак не может отогнать от себя эти мысли? Какая разница, понравится он ему или нет?
В зале оказалось множество народу. Келли почти никого из них не знала, хотя было много людей, которых она встречала на фирме и, хотя не помнила их имен, была с ними шапочно знакома. Она вошла в большой бальный зал; по одну сторону которого тянулись накрытые столы, и на минуту задержалась в дверях, не зная, куда направиться.
К ее огромному изумлению, не успела она еще двинуться клево, где собрался младший состав, как Эрик Макгаурен, который последнее время буквально в упор ее не замечал, внезапно появился перед ней.
— После официальной части мы все разбредемся кто куда, — объявил он. — Но пока я хотел бы, чтобы ты, Келли, села к нам за стол, где соберутся все Макгаурены. Приглашаю тебя от имени всей семьи.
Чувствуя, что ей не доставит никакого удовольствия уколоть его в отместку за его обидное поведение, что, впрочем, было очень соблазнительно, Келли просто ответила:
— Спасибо, Эрик, — и вежливо покачала головой. — Я уже договорилась сесть за стол с другими секретаршами.
Когда через минуту перед ней предстал с тем же предложением Алекс, она догадалась: вся семья оповещена, что накануне свадьбы она застала Скотта с Мелани Бут. Келли ответила Алексу так же. Как и Эрику, и не потому, что хотела насолить им всем, но из-за того, что знала, — хотя Билла пока нигде не видно, скорее всего, он был сейчас за сценой с Дональдом и его женой Дорой, — очень скоро он присоединится к остальным сидящим за столом членам своего семейства.
Она оглянулась в поисках других знакомых секретарш и увидела около одной из них свободное место.
Устремив взор в том направлении, Келли была уже на полпути, как вдруг ее кто-то остановил за руку. Ей не надо было оглядываться, чтобы узнать, кто это. Обострившийся инстинкт подсказал ей, что это Билл. Она подняла на него глаза и встретилась с суровым взглядом его синих глаз.
— Я только что получил жалобу от двоих моих кузенов — оба утверждают, что ты отказываешься сидеть с нами, — сдержанно сообщил он, улыбаясь одним уголком рта.
Она тоже позволила себе маленькую улыбочку, но Глаза ее остались холодными.
— Вот как? — равнодушно откликнулась она, решив показать ему, что ей нет никакого дела до недовольства его родственников. — Еще какие новости?
Легкая улыбка исчезла с его губ, и глаза опасно сверкнули. Но Билл быстро взял себя в руки, вспомнив, что они стоят посреди огромного зала в окружении бесчисленного народа.
— Знаешь, — сказал он ей ледяным тоном, хотя на его губах снова появилась улыбочка. — Я не собираюсь просить тебя сесть к нам за стол, я тебе это приказываю…
— Ты мне приказываешь?.. — начала было возмущаться Келли, но поняла, что Билл даже не собирается слушать ее возражений.
— Да, приказываю, — тихо повторил он, яростно скрипнув зубами. — Если ты не хочешь расстроить моего доброго дядю своим пренебрежительным отношением, если не хочешь всем вконец испортить этот торжественный вечер, а ведь дядя столько ждал его и так к нему готовился, если у тебя есть хоть капля сострадания, а я знаю, что есть, то ты сейчас же пойдешь со мной. Дядя хотел, чтобы ты сидела с нами, он тебя ждет.
Да, Билл знает, чем ее взять, ход безошибочный, подумала Келли, признавая свое поражение.
— Может, твой дядя даже не заметит, здесь ли я… — неуверенно попыталась возразить она.
— Он будет страшно огорчен, если не увидит тебя за нашим столом, — отрезал Билл.
Келли безропотно последовала за ним.
— Что ж, хорошо, — сказала она и тут же увидела, как вся суровость сошла с лица Билла, а его жесткая злая ухмылка превратилась в настоящую искреннюю улыбку.
Ей не хотелось до конца признаваться себе в этом, но ее охватили восторг и радость, когда она шла через огромный зал под руку с Биллом, который цепко держал ее за локоть. Волна блаженства прошла по ее телу, когда разом, как один, все Макгаурены встали при их приближении — Ник, прилетевший на торжества со своей прелестной женой, Поль, приехавший из Франции, и Эрик с Алексом.
— Садись рядом со мной, — не замешкавшись, пригласил ее Поль, самый нахальный из всех братьев, и отодвинул для Келли стул.
Не собираясь веселиться на торжественном вечере, Келли тем не менее понемногу оттаяла и даже решила, что, пожалуй, здесь можно неплохо провести время.
Эрик, Поль, Алекс и Ник — все по очереди произнесли краткие речи, потом настала очередь Билла. Келли смотрела на него и любовалась: он так замечательно выглядел на трибуне, веселя публику забавными рассказами об их конторе. Ей несколько раз пришлось даже отвернуться в опасении, что если он случайно взглянет на нее, то прочтет в ее глазах о любви, которую она не могла больше скрывать.
Келли ждала, что он скажет про отсутствующего члена семьи Макгаурен. Билл действительно коротко упомянул Скотта, сказав, что тот отлично справляется с делами и что он скоро, снова будет на коне.
Келли была искренне рада, что Скотт поправляется, что он приступит к работе в конце года, и на мгновение взгрустнула, подумав о том, где она будет к этому времени сама. Но вскоре ей пришлось подбодрить себя, когда Билл уступил трибуну Дональду, который первым делом посмотрел на их стол, отыскав ее взглядом среди остальных гостей, и улыбнулся. Потом он обратил взгляд на жену и только после этого начал юбилейную речь.