Не понимая, о чем идет речь, если она через несколько минут уйдет и никогда его больше не увидит, и ей просто некогда будет учиться ему доверять, Келли растерянно посмотрела на него. Она видела, что Билл догадался о ее недоумении, но он только поднес ее руку к губам и поцеловал ее, не сводя с нее глаз.
— Помнится, ты говорила мне как-то, что ни за что не выйдешь за меня замуж, потому что не доверяешь мне и боишься оказаться у алтаря одна, без жениха. Помнишь? — спросил он.
От этого вопроса у нее бешено застучало сердце, с силой ударяясь о ребра. Келли не могла понять, почему он опять завел разговор о женитьбе. Какое это сейчас имеет значение?
— Да, помню, — подтвердила она едва слышно, смутно начиная подозревать, что он, как человек чести, все же решил сделать последнюю попытку, еще раз предложить ей руку и сердце в компенсацию за нанесенное бесчестье. Уже в третий раз! И Келли не знала теперь, когда он крепко держал ее за руку и между ними уже не было прежней враждебности, сможет ли опять ему отказать!
— Тогда, если дело в этом, — продолжил Билл, буквально испепеляя ее горящим взором, — поскольку мы сейчас оба здесь, а друзья и родственники ждут нас неподалеку, нe окажешь ли ты мне честь, милая Келли, и не пройдешь со мной через дорогу?
— С тобой? Через дорогу? — задохнулась она, пытаясь сообразить, что он имеет в виду. И что это значит — друзья, а главное, родственники, которые собрались через дорогу? Ведь она видела справа от отеля… — Но там… там… церковь, — пролепетала Келли, чуть не лишаясь чувств.
— Верно, — подтвердил Билл, видя, какое впечатление произвели на нее его слова. И, нежно наклонившись к ней, проговорил: — Не знаю, согласишься ты пойти со мной или нет, Келли, — а я всей душой надеюсь, что все же согласишься, — мне все равно идти придется. Но мне не хотелось бы идти туда одному и объяснять всем, что моя невеста передумала и решила не приезжать на свадьбу.
— Какая невеста? — удивилась Келли, непонимающе глядя на него во все глаза.
— У меня уже есть специальное разрешение, я обо всем договорился, — сообщил Билл. — Церемония венчания назначена на двенадцать. — И вдруг посерьезнев, сказал ей просто и искренне: — Келли, если ты все еще носишь в сердце обиду на меня и хочешь мне отомстить, у тебя есть для этого прекрасная возможность.
Абсолютно не в силах ни о чем думать, она молча смотрела на него. Все эти слова — моя невеста, специальное разрешение, венчание… начало в двенадцать часов — все вихрем закружилось у нее в голове. Так вот чем Билл был так занят последнее время — он готовил их свадьбу! — вдруг осенило ее, как удар грома. Келли могла только сидеть и смотреть на него, открыв рот. Наконец то, что он сказал, начало постепенно просачиваться в ее сознание.
— Ты хочешь сказать… — неуверенно начала она, хватаясь за слово «отомстить», чтобы хоть как-то прийти в себя. — Ты хочешь сказать, что я могу сейчас… сделать то, что ты планировал сделать со мной?.. То есть если я сейчас откажусь… — Нет, это было слишком, но Билл не торопил ее с ответом. — То есть ты устроил так, что если я хочу отыграться на тебе за твои несправедливые выходки, то мне стоит отпустить тебя одного в церковь, и все?.. Да? Ты так все задумал?
— Да, так, — торжественно подтвердил он.
Но в голове у нее по-прежнему все шло кувырком. Но зачем он так сделал? Даже убедившись, что Билл действительно переживает и раскаивается в том, что нечестно когда-то поступил с ней, все равно было непонятно зачем устраивать все это. Она нисколько не сомневалась, что он говорил правду. Но ведь… не станет же он делать это только для того, чтобы успокоить свою совесть?
— Но зачем, Билл? — спросила Келли, и голос ее окреп и зазвучал звонче, когда первое потрясение начало постепенно проходить. — Не потому же, чтобы показать мне, как искренне ты раскаиваешься? Не из-за этого?
Он медленно покачал головой.
— Нет, не из-за этого, — согласился он и быстро посмотрел на часы.
Келли проследила за его взглядом. Минутная стрелка на часах быстро и неумолимо приближалась к двенадцати. Тем не менее прежде она должна была услышать его ответ.
— Честно говоря, я хотел отложить все объяснения на потом, — сказал Билл, снова упираясь в нее горячим взглядом. — Но я и правда слишком сильно ранил твое доверие, и ты не пойдешь со мной в церковь, если не узнаешь всего, да?
Она любила его так, что готова была идти с ним куда угодно и безо всяких вопросов, но должна была признаться хотя бы себе, что он действительно больно уязвил ее наивную веру, и теперь ей трудно вот так безоглядно довериться ему. Билл не стал дожидаться ответа на свой вопрос. Он, весь понимание и предупредительность, не жалея драгоценных истекающих минут, принялся рассказывать ей все с самого начала:
— Вот ты сама говорила об угрызениях совести. А знаешь, ведь угрызения совести — это страшные муки. Раскаяние поглотило меня с головой, и я обречен еще долго оплакивать содеянное. — И он ей слегка улыбнулся, как бы для того, чтобы смягчить горечь следующих слов: — Но к концу прошлой недели я почувствовал, что этому пора положить конец. Я терпел от тебя многое, гораздо больше, чем стал бы терпеть от любой другой женщины. Но так как я, как никто другой, знал, что у тебя были причины так вести себя, я мирился со всем, хотя пару раз ты так вывела меня из себя, что я готов был тебя ударить.
Келли знала, что он говорит правду. Она хорошо помнила тот день, когда он ушел к себе в кабинет, громко хлопнув дверью. Тогда ей показалось, что он вот-вот взорвется и швырнет в нее чем-нибудь. И, вспомнив некоторые язвительные ремарки, которые она позволила себе бросать в его адрес, Келли сама испытала легкий укол совести.
— И вот в прошлую пятницу, — продолжил Билл, увидев, что она молчит и что ей нечего на это возразить, — в прошлую пятницу, когда я спросил тебя, жива ли еще любовь, которую ты питала ко мне, или я погубил ее безвозвратно…
Келли попыталась вырвать у него руку, ей захотелось убежать от него. Но он не отпустил ее. Билл ухватил ее еще крепче, взяв в свои ладони и другую ее руку, так чтобы она не могла вырваться.
— …И я увидел ответ в твоих глазах. Я понял, что ты любишь мне по-прежнему, несмотря на все, что я тебе сделал. Я понял это еще до того, как ты вернулась с опухшими от слез глазами. Тогда я и решил, что если мы хотим сохранить наши отношения, то мне предстоит сделать решительный шаг.
Келли не могла больше смотреть ему в глаза. Отведя взгляд, она тупо уставилась на их сплетенные руки. Никогда в жизни она еще не чувствовала себя такой несчастной, пытаясь сохранить хоть крупицы гордости.
— Но ты… ты не обязан на мне жениться, только потому, что увидел… что я… что мне не все равно, — деревянным голосом проговорила она.
Билл выпустил одну ее руку, и остатки здравых мыслей окончательно смешались у нее в голове, когда он обнял ее, крепко прижал к себе и, выпустив другую ее руку, взял ее осторожно за подбородок, поднял ее лицо к себе. Глубоко заглянув в ее глаза, которые уже не могли больше избегать его взгляда, Билл улыбнулся. Затем наклонил голову и нежно поцеловал Келли в губы, как бы давая сладкое благословение.
— Дорогая моя, — взволнованно заговорил он, все так же глядя Келли в глаза. — А ты до сих пор не поняла, что я терпел все твои дерзости только потому, что люблю тебя?
— Ты… любишь меня?! — воскликнула она недоверчиво, и глаза ее распахнулись.
— Да, я люблю тебя до безумия, — подтвердил Билл с такой нежностью в голосе, что у нее перехватило дыхание. — Я понял, что люблю тебя, в тот момент, когда ты приехала в мой дом в Суррее.
— Но ведь ты не можешь, не можешь любить меня. — Она никак не могла в это поверить. — Ты ведь так ужасно вел себя… сначала, — вспомнила она, невольно заалевшись, вспоминая последовавшие за этим события.