— Он перед вами, — протянул Билл, нарочно, как она решила, делая вид, что не понимает ее.
— Я хотела сказать — мистер Дональд Макгаурен, — неловко уточнила Келли. И подумала: «Интересно, сохранится ли у него такое же омерзительно наглое лицо, если ударить его со всего размаху по носу?» Ей неимоверно захотелось это сделать.
— Он вышел, — бросил Билл, не пытаясь скрыть, что вредничает.
Высоко подняв голову, Келли развернулась. Он пока еще здесь не председатель, и она не собиралась раньше времени терпеть его вызывающее поведение.
— А для чего он вам нужен?
Продолжая все так же высоко держать голову, Келли обернулась к нему и сладко-ядовитым, как перезрелый ревень, голосом отчеканила:
— Я хотела ему сказать, что увольняюсь.
— Ах, значит, остатки совести у вас все же есть? — откликнулся Билл, явно ожидавший такого ответа.
Скрипнув от злости зубами, она спросила:
— Что вы хотите этим сказать?
— А мне показалось, что совести у вас совсем нет, — ответил он без всяких церемоний.
Келли вслепую вышла из кабинета, подошла к своему столу и не успела сесть, как принялась яростно стучать по клавишам печатной машинки. Вот свинья, думала она, просто жуткая свинья! Намекает, что только из-за непонятно откуда взявшихся остатков совести она, видите ли, собирается увольняться!
Она вырвала лист бумаги из пишущей машинки, расписалась на нем и сунула в конверт. В следующую секунду она уже решительно шагала в кабинет, чтобы положить конверт на стол, где Дональд Макгаурен непременно его увидит, как только войдет в кабинет. Она уже выходила, когда ее настиг все тот же наглый, высокомерный голос:
— А все-таки интересно, почему вы бросили моего брата?
Келли застыла как вкопанная.
— Я думала, что при вашем уме вы это себе уяснили еще вчера, — отозвалась она, стараясь не обращать внимания на его угрожающе прищуренные глаза. — Вы же сами вчера сказали, что я его бросила потому, что у меня на стороне появился кто-то получше…
Его убийственный взгляд доказывал ей, что он не собирается обращаться с ней по-человечески. Но прежде чем Билл успел сразить ее наповал очередной грубостью, в кабинет вошел Дональд Макгаурен.
Келли с трудом изобразила улыбку, проходя мимо него к себе, и услышала его слова:
— Прости, что задержал тебя, Билл, но знаешь, как бывает, начнешь разговаривать с кем-нибудь и никак не закончишь.
Дверь закрылась, однако прошло не менее пяти минут, прежде чем Келли немного остыла и смогла заняться работой. Однако и погрузившись в нее, все равно в нервном трепете каждую секунду ожидала, что вот-вот откроется дверь.
Когда это произошло, она не удивилась бы, если бы Билл Макгаурен остановился около ее стола и отпустил в ее адрес еще одну колкость. Но он этого не сделал.
А потом ей пришлось отложить личные переживания, потому что Дональд тоже вышел из кабинета, держа в руке конверт с ее заявлением об увольнении.
— Что это такое? — сердито спросил он, хотя в заявлении все было ясно написано.
Келли хотелось сказать, что она ни за что на свете не станет работать с Биллом, когда Дональд уйдет со своего поста. Но в то же время она понимала, что преданность Дональда своему клану и так уже претерпела слишком много, испытаний — он ведь оставил ее на работе после того, как она разорвала помолвку с его родным племянником. Заявить теперь, что Билл, другой его племянник, оказался грубой свиньей, означало бы испортить отношения с Дональдом.
— Я… я думаю, так будет лучше, мистер Макгаурен, — только и пролепетала она.
Он печально покачал головой.
— Нет, нет, тебе не обязательно увольняться. До выздоровления Скотта пройдет полгода, не меньше, если ты не хочешь столкнуться с ним.
— Дело не в этом, — начала она, но увидела, что он ей не верит, и прикусила язычок, чтобы не выдать истинной причины.
— Может, хоть немного еще поработаешь? — спросил старик. — Даю тебе слово, что мы не станем тебя задерживать после того, как Скотт поправится и вернется к делам. — И не успела она возразить, как он продолжил: — Келли, я раскрою тебе маленький секрет — мне хочется поехать отдохнуть. Хотя бы на несколько недель, что остались до конца моего срока на посту председателя. Я ведь уже несколько лет не был в отпуске.
— Вы уезжаете?..
— Не сейчас. Через неделю, может быть, две, сначала закончу дела, а потом — вперед, к солнечным берегам! Но к моему юбилею, конечно, вернусь. Этого я ни за что не пропущу!
Келли оставалось только улыбнуться. Видит бог, ее шеф и правда заслужил отдых. Он вообще мог бы уже давно выйти в отставку, но любил свое дело и продолжал работать. Однако это оставляло открытым вопрос о ее увольнении.