Это был ирландец Малкольм. Старый декоратор с жуткими, косыми от астигматизма глазами, который почти все вечера просиживал в холле у таксофона и что-то бормотал в трубку, обычно отстаивая свою позицию в неком затяжном споре, из двух сторон которого Фрэнк слышал лишь одну. Мужчины были знакомы лишь поверхностно, и почти не общались, хотя жили на одном этаже. Таким местом был Лондон. Другим арендаторам "Ангела" Фрэнк был либо не интересен, либо они опасались нового жильца.
- Что? - шепотом ответил Фрэнк, подойдя к двери.
- Могу я с вами поговорить? Все в порядке, Грэнби вернулся к себе в комнату.
Намек на то, что он прячется от Грэнби за запертой дверью, вызвал у Фрэнка чувство стыда. Дрожащей рукой он открыл дверь.
- Могу я с вами поговорить? - Глаза у мужчины смотрели в разные стороны, а лицо от курения было желтовато-серого цвета. Среди прочих "ароматов", на втором этаже пахло самокрутками.
Фрэнк впустил соседа, закрыл дверь и запер ее, стараясь не шуметь.
Несколько секунд человечек оглядывался, изучая стены. На них не было картинок, только обои с толстым слоем краски цвета скисшего молока. Смотреть было мало на что, если не считать нераспакованных коробок с вещами и неуместно выглядевшее офисное кресло перед подъемным окном, выходившим во двор - пространство, заполненное сломанной мебелью.
Не глядя на Фрэнка, мужчина сказал:
- О, с тобой будет все в порядке, сынок. Пару дней. И он не придет с тобой разбираться. Здесь так не делается.
- А как делается? - вопрос вырвался у Фрэнка изо рта, неожиданно для него.
Малкольм повернулся к нему лицом. Фрэнк не знал, в какой из глаз ему смотреть. Он выбрал тот, который не был мертвым, выпуклым и не смотрел всегда в пол.
- Тебе нужно быть осторожным, сынок. Не стоит связываться с Грэнби. У тебя есть дня два на то, чтобы все исправить, не больше.
- Я не позволю ему меня грабить. Мы договаривались на сотню в неделю. Он пытался...
- Знаю. Я слышал.
- И что? - Фрэнк вопросительно развел руками. Если этот человек пришел, чтобы только повторить угрозы Грэнби, то может уходить прямо сейчас.
- Поверь тому, кто знает, мой друг, лучше заплатить этому человеку то, что он просит, чтобы избежать проблем. Серьезных проблем. Сейчас он очень рассержен.
Фрэнк открыл, было, рот, чтобы возразить. Малкольм поднял вверх руку с толстыми пальцами.
- Тебе придется приспосабливаться. Теперь ты с Ангелами, мой друг.
Предлог "с" смутил Фрэнка, будто его сосед намекал, что он присоединился к некому сообществу, созданному ангелами. Фраза "с ангелами" также вызывала неприятные ассоциации со смертью.
- Я съезжаю. Поэтому не будет никаких проблем.
Малкольм улыбнулся.
- О, они не позволят тебе уйти, сынок.
- Что значит, "они"? Грэнби меня не остановит.
- Нет, правда. Но они придут и найдут тебя, чтобы взыскать долг.
- Нет никакого долга.
- Это ты так думаешь, сынок. Они считают иначе.
- Что? Кто они?
- Все уже решено. Вот увидишь, мой друг.
- Это безумие.
- Я скажу тебе, что я сделаю. У тебя доброе сердце, сынок, скажу тебе. Так что я пойду и...
- Нет. Я ни в чем не замешан. Я снял комнату. Кусок дерьма в полуразрушенном здании. И теперь я съезжаю, потому что получаю угрозы. Все просто.
- Хотел бы я, чтоб так было, сынок. Но в "Ангеле" другие правила, те, которым все мы должны следовать.
- Глупость какая-то.
- О, нет, сынок, все очень серьезно. Можешь мне поверить. Меня вообще здесь быть не должно. Он спустится по лестнице и приведет с собой ад, если узнает, что я нахожусь здесь и говорю такие вещи.
При упоминании лестницы у Фрэнка подкосились ноги.
- Он вас всех запугивает. Грабит вас.
- О, это не только Грэнби. Нет, нет, сынок. Это те, кого он слушается, если понимаешь, о чем я.
- Не понимаю.
Мужчина присвистнул сквозь остатки коричневых зубов и приподнял бровь.
- Грэнби работает на других. Плохих. Очень плохих. Он - последнее, что тебя должно волновать.
- Что, гангстеры-ростовщики?