- Нет, нет. Хуже, мой друг. Семья. Очень старая лондонская семья. Грэнби мало что решает. Просто делает для них одолжение.
- Вы имеете в виду организованную преступность. Как Крэи[6]?
- Нет, сынок.
- Я, правда, не понимаю. Спасибо за предупреждение, но...
- Скажу тебе вот, что. Ты дашь мне деньги, и я пойду к Грэнби и улажу разногласия.
- Что?
- Пока все не вышло из-под контроля.
Фрэнк покачал головой. Старый жулик пытался получить долю с аферы Грэнби. Грэнби решил угрожать через подставное лицо.
- Ни за что. Я не дам вам деньги. Я не боюсь его.
Малкольм улыбнулся, почувствовав ложь.
- Противиться бесполезно, мой друг. Только не здесь. Тебе это не поможет. Я видел, что бывает. И как уже сказал, тебе не о нем нужно беспокоиться. - Малкольм понизил голос до заговорщицкого шепота. - Это те, другие, которые обитают с ним на верхнем этаже. Они всем заправляют. Так было всегда. Грэнби - это посредник. Но он пользуется их благосклонностью, как я уже сказал.
Фрэнк проглотил застрявший в горле комок.
- Он же там один. Верно?
Малкольм покачал головой с серьезным выражением лица.
- Нет, мой друг. Ты не захочешь поверить в такое. И лучше держать их там, наверху. Типа, поддерживать мир.
- Что... Что вы имеете в виду? Они нападают на людей, эта семья?
- Когда Грэнби пришел сюда, он принес с собой много плохого. Старая семья была в этом городе очень давно. Задолго до Грэнби и большинства других.
Старик махнул рукой в сторону окон.
- Раньше это было другое место, скажу я тебе. Когда-то оно называлось "Иерусалим". Чистое место. Здесь жили хорошие люди. Раньше мы пили в этом баре, когда он был открыт. Даже женщины жили здесь. Но здесь уже пятнадцать лет не было ни одной женщины. С тех пор, как они пришли и поменяли название. Все полетело под откос, когда Грэнби привел их сюда.
- Пятнадцать лет. Вы прожили здесь пятнадцать лет? - Фрэнк едва не добавил, "Господи Иисусе", чтобы добавить веса своему ужасу.
- Двадцать, - сказал Малкольм.
Фрэнк видел, что старик не шутит.
- Я раньше жил наверху. На третьем этаже. Там комната лучше. Но Грэнби переселил меня сюда. Я не мог столько платить, понимаешь?
Фрэнк скорее не сел, а упал на кровать и попытался осмыслить то, на что намекал старик. На некий иерархический протекционизм, связанный с комнатами и арендной платой. - Вы имеете в виду... - Он не смог произнести слова.
- Что, сынок?
- Он переселил вас с третьего этажа. Потому что вы не могли платить больше?
- Не смог поспевать за ростом арендной платы. Здесь могу. Но подумай об этом, сынок. Ты на втором этаже. Куда еще ниже? На первом нет комнат. Негде жить. Так что у тебя уже последняя жизнь.
Фрэнк подумал о пыльном, заброшенном баре, затем разозлился на себя за то, что принял во внимание этот стариковский бред.
Малкольм кивнул.
- Нельзя заводить себе врагов, когда ты уже в самом низу.
- Поверить не могу, что вы миритесь с этим. А другие двое сверху?
- О, да, мы все придерживаемся правил. Иначе нельзя. Я здесь достаточно давно, чтобы уяснить это. Джимми с третьего этажа все еще работает в Сити, и он здесь так же долго, как я. Кроме меня, он - единственный, кто остался. Как, по-твоему, почему такой человек живет в подобном месте? Думаешь, это его выбор?
Возвращаясь с ночных смен, Фрэнк часто видел пожилого мужчину в костюме. Он всегда покидал здание рано утром. Они никогда не общались, и мужчина всегда прятал глаза.
- Сколько он платит? - любопытство Фрэнка взяло верх.
- Это знают только Джимми и Грэнби. Вопрос денег здесь не обсуждают. Им это не нравится. Это было твоей первой ошибкой.
- О, им это не нравится? Удивительно. Становится все интереснее. Значит, какой-то парень из сферы финансов застрял здесь на пятнадцать лет, и все это время Грэнби трясет с него "бабки"? Твою ж мать. Невероятно. Что насчет того трансвестита?
Малкольм даже не улыбнулся.
- Парень, одевающийся, как женщина. Лиллиан. Так он сейчас себя называет. И это плохо, мой друг. О, господи. Но это доказывает, как бывает, когда Грэнби сердится из-за неоплаченной аренды.
6
Братья-близнецы, контролировавшие большую часть организованной преступной деятельности в лондонском Ист-Энде на рубеже 1950-х и 1960-х годов.