Все наше существование зависит от нашей способности забывать ужас. Может, повторяющиеся аварии являются прямым результатом того, что мы не помним ужасов наших прошлых нарушений.
Вот наглядный пример. Рэй начал уже забывать свой самый худший случай, когда два года назад сбил велосипедиста на Роки Лэйн. Он не остановился. Из-за громко включенного радио он услышал лишь глухой удар в одну из пассажирских дверей. А потом что-то похожее на звон ключей, упавших на асфальт где-то позади машины.
Тогда Рэй ехал со скоростью как минимум сорок миль в час, при дозволенных тридцати, петляя мимо плохо припаркованных машин. Он заметил велосипедиста, лишь когда спина его куртки перекрыла ему лобовое стекло.
Ему показалось, что парень был чернокожим, хотя он не был уверен. Рэй бросил взгляд в зеркало заднего вида, но не увидел на дороге никакого велосипедиста. Он нажал на газ, потому что едва задел парня, или так он себе сказал потом. Ему ни на секунду не приходила в голову мысль остановиться. Он думал лишь, как бы убраться подальше.
Когда на следующий день Рэй решил не покупать "Дейли Мейл", он понял, что не хочет знать ничего о прошлом вечере. Три недели он не включал телевизор и радиоприемник. Избегая всех местных новостей, он чувствовал, что не участвовал в случившемся. К концу своего добровольного отказа от новостей он был почти уверен, что на самом деле лишь поцарапал машиной велосипедисту колено. Должно быть, парень быстро свернул на тротуар, и поэтому исчез из зеркала заднего вида. Рэй говорил это себе столько раз, что в конечном итоге принял за правду. Но лишь ненадолго.
Через три недели после инцидента, когда краска на машине давно уже высохла, Рэй был вынужден вернуться на Роки Лейн, направляясь за клиентом на Александер Стадиум. К фонарному столбу у дороги, примерно в том месте, где он так неожиданно налетел на велосипедиста, был привязан большой букет цветов.
Спустя два дня, на стоянке такси на Колмор Роу Рэй как бы вскользь упомянул про цветы на Роки Лейн. При этом он возился с телефоном, чтобы не казаться подозрительным. От другого водителя он узнал, что на самом деле убил подростка. Мальчишка ехал на горном велосипеде в хамстедский магазин горячей еды, без шлема и фонарей. Другой таксист сказал, хотя и без особой уверенности, что свидетелей не было.
"Гребаные велосипедисты", - сошлись они во мнении, и понимающе закатили глаза.
Рэй никогда больше не ездил по Роки Лейн, и продолжал объезжать тот район, когда клиенты просили подобрать их или высадить поблизости. Еще он пришел к выводу, что если помнить страдания от каждой простуды, пореза или синяка, то в ожидании следующей болезни или несчастья можно будет просто сойти с ума. Умение забывать было своего рода опережающей тормозной системой нашего разума. Эффективность собственной умственной системы торможения удивляла Рэя.
Неужели у безумцев идеальная память? Неужели они обладают способностью представлять себе последствия, и осознают весь их ужас? А это - идея, - подумал Рэй, поворачивая на улицу, чтобы подобрать очередного клиента.
Рэй никогда не ездил по вызову в эту часть Северного Бирмингема, и не знал, что в районе, где Хокли стал Астоном и Ювелирным кварталом, все еще есть жилые дома. Это место находилось рядом с городским центром и представляло собой лабиринт из кирпичных складов, оживленных промзон, мелких контор, жмущихся к более крупным предприятиям. Они перемежались с мелкооптовыми магазинчиками, в основном закрытыми розничными торговыми точками, домами с нераспроданными квартирами, едва функционирующими церквями и парочкой старомодных пабов.
Его спутниковый навигатор направил его к небольшому комплексу жилых домов, окруженному стеной из красного кирпича. Напротив располагался пустырь, служивший стоянкой для белых коммерческих фургонов.
Та сторона улицы, которая оставалась жилой, представляла собой типичный для центральных графств ряд террасных домов. Дома большей частью стояли в тени, сутулясь у бордюра, словно группа грязных работяг в очереди за выматывающей душу и плохо оплачиваемой работой. Эта улица каким-то образом избежала вырубки деревьев, бомб Люфтваффе и облагораживания.
Восемь террасных домов, казалось, пытались отодвинуться от дороги, будто не хотели привлекать внимание проезжающих автомобилистов. Их темные, покрытые копотью окна и облезлые рамы мало говорили об их интерьерах. С первого взгляда могло показаться, что эти дома необитаемы. С задней части одного из участков поднимался в небо грязный черный дым, предположительно от костра.