В какой-то момент, капучино начинает дополнять пицца. С ветчиной и сыром для Эвы, с грибами и острым соусом для Вильяма. Разнообразие, мать его. Только вот Мун нагло стаскивает у него пару кусков, на что Магнуссон в миллионный раз закатывает глаза.
Просто есть пиццу не интересно — именно этим Эва оправдывает свои действия. Берёт пульт от телевизора, включает зомбо-ящик и бездумно выбирает канал наугад. Тупая комедия, супер. Им как раз в жизни не хватает шуток про члены, задницы и американского президента. Они не смеются ни разу. Не настолько ещё деградировали. Зато тишина между ними начинает постепенно исчезать, что радует Эву. Она любит поболтать, однако за последние месяцы лимит её молчания превысил все нормы. Из грёбаного Магнуссона слова клешнями не вытащишь. А тут хоть как-то начал комментировать, спасибо Трампу и члену Сэндлера с экрана телевизора.
Проходит полгода, когда до них долетают радостные новости. Ну, как радостные… Скорее мучительно губительные для только-только восстановленной психики. Шистад и Сатре поженились. Класс. Поднимем же за это стаканчики с капучино.
В тот вечер Вильям впервые даёт выход эмоциям. Кричит так, что его слышат соседи с самых верхних этажей. Хватает вазу, с размаху кидает её в стену. Эва морщится, когда звук разлетающихся осколков достигает ушных перепонок. Однако теперь пришло её время молчать. Поэтому Мун сидит на диване, подогнув под себя ноги. С самым задумчивым лицом жуёт кусок пиццы (с грибами и острым соусом, между прочим) и думает, что жизнь, всё же, обладает охуеть каким чувством юмора. Ха-ха. Крис и Нура. Кто кому вынесет мозги первым? Эва даже готова делать ставки, только вот одной играть совсем не интересно, а Вильям вряд ли хочет составить ей компанию. Слишком занят расхуяриванием дорогого сервиза на кухне. Эва хочет крикнуть, чтобы мистер Чёлка 2017 хотя бы чашки поберёг, но потом вспоминает — они всё равно пьют кофе из сранных бумажных стаканчиков. Так что нахуй всё.
На день рождения Эва дарит ему брелок. Дешёвый, купленный в ближайшей сувенирной лавке за углом. И опять безвкусный, с изображением норвежского флага и туповатого смайлика. Вильям разглядывает его пристально и держит так, будто у него в руках, как минимум, бриллиант весом в пятьдесят три карата. Затем спешно благодарит и закрывает перед носом Эвы дверь. И Мун бы, несомненно, в кои-то веки включила в себе истеричку и обиделась, только вот на следующее утро брелок висит на ключах от его драгоценного Порше. Надо же, какая честь. Шик и лоск автомобиля неплохо сочетаются с безвкусием брелка.
— Ты представляешь, я всё закрыла! — радостно пищит Эва, выбегая из школы и размахивая над головой своими тестами. Сдала на «отлично». Спасибо бессонным ночам и удивительному терпению Магнуссона — так упорно вдалбливать ей в голову исторические даты ещё уметь надо. Эва забудет их уже завтра, но кому какое дело — сегодня у неё праздник и сдан нелюбимый предмет. — Спаси-и-и-ибо, — тянет Мун, обхватывает Вильяма руками, как огромного плюшевого медведя, и крепко-крепко обнимает. Тепло. Приятно. Нейроны, кажется, постепенно начинают восстанавливаться.
*
У Кристофера Шистада наркотическая зависимость. Эва узнаёт это от старой школьной подруги. И в груди, вроде бы, должно что-то кольнуть, только вот гниль давно вытекла вместе с пиздостраданиями по этому человеку. Мун безразлично пожимает плечами, поворачивается в сторону зеркала и обводит розоватым блеском свои пухлые губы. Кто и что именно себе вкалывает, волнует Эву в последнюю очередь. Её внизу Вильям ждёт — вот, что действительно важно. Он, его неизменная дурацкая чёлка и знакомство с родителями Магнуссона. Эва волнуется. Сильно.
*
Нура Амалие Сатре попадает в больницу с перерезанными запястьями и хронической депрессией. Вильям просто навещает старого знакомого, когда сталкивается в коридоре с бледной копией девушки, которая когда-то обрубила в нём все источники света. Смотрит пристально, глаза в глаза, а она, кажется, не сразу узнаёт его. Когда же на худощавом осунувшемся лице начинает проступать понимание, Вильям разворачивается и уходит. Похер. Совершенно похер. И от этого пофигизма так легко на душе. В руке Магнуссон сжимает ключи с дурацким брелком, чувствуя, как он согревает ему пальцы. Вот оно — тепло. А то, что осталось за спиной — давно пережитые никому не нужные отголоски прошлого, которые он на хую вертел.
*
Эва Мун выглядит превосходно в своём белом платье. Оно не банальное, совсем не вычурное. Доходит до колен, плавными контурами очерчивая стройную девичью фигуру. Рыжие волосы собраны на затылке в замысловатую сложную причёску, а в руках Эва держит аккуратный маленький букет из ромашек. Вильям дарит их ей каждый день вот уже на протяжении четырёх лет. И если поначалу они кажутся Мун безвкусными, то сейчас она готова вопить во всю глотку — это самые прелестные и любимые цветы.
*
Труп Кристофера Шистада находят на окраине города в каком-то прогнившем наркопритоне. Через два месяца Нура Амалие Сатре кончает с собой, набрав полную ванну воды и (не)случайно уронив туда фен. Бум! Электрический всплеск.
Кто-то гниёт раньше, кто-то позже. Чьи-то вспышки нейронов затухают прежде, чьи-то спустя некоторое время. Карма, мать её.
А у некоторых ромашки на заднем дворе расцветают. И по телевизору идёт очередная бестолковая комедия в сопровождении пиццы и капучино.
Второсортные? Вряд ли.