Да, это был мой верный Ай. Он испуганно топтался в углу между тенями, перебирал вывороченными копытами и бил в свернувшуюся кольцами тень. Тень знакомо шипела, ругалась и изворачивалась в попытках укусить, пробраться мимо. Ай отступал, но упрямо мотал рогатой башкой.
Я слетел к ним, оседлал вечно мокрую спину и поймал Змея за шею прямиком в очередном выпаде.
- Попался, Яшка, змеюка ты моя подколодная! – заявил я в ошарашенно выпученные зенки и радостно рассмеялся.
- Ты! Ты что делаеш-шь? – зашипел Змей, возмущённо обвиваясь вокруг руки. – Ты что, гад, делаешь?!
Я обернулся на Владыку, и вдруг поймал на себе ошарашенный взгляд. Синие нечеловеческие глаза Судьи смотрели прямиком на меня – и видели! Видели меня, келпи, Змея и танцующих в ослепительных солнечных лепестках бабочек. Увидев их, Альвах затаил дыхание и робко улыбнулся, когда одна из них села ему на руку.
- Семнадцать, действительно семнадцать, – он с трудом оторвался от них, внимательнее присмотрелся ко мне и расцвёл окончательно. – А ты теперь восемнадцатый…
Ай заржал, когда Змей рванулся из рук.
- Детка, куда идти?
- Ты что делаешь?! – всё надрывался ползучий гад.
Я послал Верховному Судье улыбку и, озарённый неожиданной мыслью, позвал:
- Илмариона! Забирай своих детей отсюда и поскакали!
В общее пение вплелись ещё голоса. Неспешно переступая белоснежными ногами, из лунного света соткалась кобылица. Блеснули роскошью фиолетовые волосы. Илмариона провела рукой по макушке Златовласа, ласково улыбнулась Альваху и взмахнула невесомыми рукавами одежд:
- Ко мне!
К ней спорхнули не только бабочки. Из стен и леса, из-под разрушенных башен и бойниц к ней потянулись тени. Все как на подбор остроухие, тонкие, высокие, совсем неземные. Они встроились в цепочку, схватили друг друга за руки, кто-то подал ладонь Илмарионе, и она крепко её схватила.
- Иди первым, – сказала мне Владычица. – Я за тобой.
Я поудобнее перехватил матерящегося Змея и подмигнул Альваху:
- До скорой встречи!
А Змей всё извивался, шипел, плевался ядом. Бесполезно. Я горел, и яд с шипением испарялся прямо с рук безо всякого следа.
- Что ты возмущаешься, Яша? – спросил я. – Твоё обожаемое дерево снова на месте. За ним ухаживать надо, садик растить, а ты всё в войнушку никак не наиграешься!
Я легонько толкнул Ая в бока. Келпи промчался сквозь туман, звонко цокнул копытами по мосту, легко перепрыгнул быстрые воды Безымянки и, взметнув комья влажной земли в огороде, остановился на тропке у цветущей яблоньки.
Там были все. Бабуля с Зоей бодро делали бороздки, ямки и клумбы под посев. Волх ставил свои обожаемые улья у бани, а Кайракан и Овто таскали брёвна к малиннику, строя свеженький сруб новой избы.
- Вернулся, – кивнула бабуля, выпрямившись, и многозначительно похлопала лопаткой по ладони. – Где-то сердце нашёл, кости подобрал… Не хочешь, значит, в улья, дурачок ты мой несчастный? Ты понимаешь, что без этого ты просто пропадёшь с концами? Твой удел – умирать в срок и в срок восставать. Разрушишь круг – плохо будет в первую очередь тебе.
Я сильнее выпрямил плечи, гордо вздёрнул подбородок:
- Вернулся, – и бесцеремонно скинул Змея на тропинку.
Тот ударился о твёрдый бетон, охнул и обернулся человеком.
- Вы знаете, что он сейчас делает?! – завопил он.
Бабуля и Зоя удивлённо обернулись к нему. За их спинами, за оградой, расступился туман. Илмариона вопросительно склонила голову. Я кивнул на яблоню.
- А что он делает? – удивлённо уточнила бабуля.
- Он силу, что из земли черпает, Владыке чужаков для заклятья забвения передал! И тот из людей знание стирает!
Илмариона вскинула руки, и из её рукавов выпорхнули бабочки. Они мелькнули в воздухе сияющим синим шлейфом и осели на яблоневые цветы. Увидев такое непотребство, Змей завопил, а бабуля схватилась за сердце.
- Ты что наделал?!
Бабуля со Змеем кинулись к саженцу, замахали руками, но было уже поздно. Бабочки ловко ввинтились в глубину, их крылья побелели, превратились в лепестки. Яблоня подумала, подумала – и наполнила зелёные листики отчётливыми белыми прожилками, точно такими, как те перламутровые нити, которыми вышивали длани. Илмариона удовлетворённо кивнула, ослепительно улыбнулась мне и растаяла в тумане вместе с толпой своих сородичей.
- Ты что сотворил?!
- Ты говорила, что мы слишком разные. Я убрал разницу, – ответил я.
Зоя и мужики флегматично наблюдали, как Змей схватился за волосы и запрыгал вокруг дерева.
- Это же теперь не вывести! Это же теперь навсегда!