- Во-олхов… - пьяно протянул знакомый бархатный голос. – Волхов, выходи-и…
От этих зловещих звуков и интонаций нас всех чуть инфаркт не шарахнул. Профессор рассмеялся шипящим, похожим на шелест смехом. Ей-богу, человеческое горло не может такие звуки издавать! Не может! Я громко сглотнула.
- Ты там не один, да? Я слышу, как бьются их сердца. Тук-тук-тук, тук-тук-тук, - он побарабанил ногтями по двери и вкрадчиво, напевно продолжил. – Птички в клетке, маленькие, беззащитные, безмозглые. Так и норовят всё отравить и уничтожить. Ни одно существо не гадит у себя в гнезде, кроме людишек. Они и тебя травят. Прямо здесь и сейчас. Я чую эту вонь даже здесь…
Охранники даже не побледнели – посерели и дружно затоптали сигареты. Тридцать два лица обернулись ко мне с умоляющим выражением. Я вспомнила, что являюсь эльтом, и громко пропищала голосом галчонка из Простоквашино:
- Не выйду! Вы устроили дебош, сэр! Уже больше ста лет, а вы носитесь, головы всем подряд отрываете. О мнении мировой общественности не думаете. Я лучше тут посижу, никотином подышу!
За пределами каюты повисло озадаченное молчание.
- И вообще, - окончательно расхрабрилась я. – Наверху, в ресторане были мои человеческие опекуны и семья Криса Стенли. Если Орден их убил, я вам горло перережу!
- Знаю, ты можешь, - прошелестел низкий смех. – Не волнуйся. Мы убили только Сопротивление. Открывай.
- А что там за женщина кричала сейчас? – не поверила я. – Что она не с ними?
- Некоторые мужчины при определенных обстоятельствах вполне способны взять женские ноты. Особенно если в них фигурирует разозленная нереида, - профессор снова поскребся. На сей раз об иллюминатор. Тонкие окровавленные пальцы оставили на стекле царапины с легкостью алмазного резака. – Волхов, выходи уже.
- Не выйду. Вы неадекватный.
- Я адекватный. Только немного пьяный. Не трону я твоих людей. Даю Слово.
- Ага, а как насчет наказания за побег?
- Меня разрывают противоречивые желания, поэтому этот вопрос будет решать директор Аунфлай. А поскольку вы у нас существо нежное и вредное, подозреваю, это будет уборка туалетов. С какой стати я оправдываюсь и уговариваю тебя, как невинную девицу?
Дядя Витя подтолкнул меня в спину. Я слезла с кровати, кое-как протиснулась сквозь охранников и щелкнула замком.
Профессор расслабленно стоял, оперевшись на косяки. Роскошная черная чешуйчатая мантия, обычно наглухо застегнутая, была распахнута. Сквозь расстегнутый ворот неожиданно чистой белой рубашки виднелись ключицы. Черные волосы растрепались. Глаза блестели, шальные и какие-то сытые. Подозрительно алые губы насмешливо кривились. С мокрых дланей капала кровь. И в целом, профессор Хов выглядел как оживший герой готичной вампирской саги.
На этом месте согласно канонам ромфанта спасенная попаданка должна радостно повиснуть у него на шее и, запечатлев поцелуй на алых устах, томно вздохнуть огромным полуобнаженным декольте: «О, прекрасный бессмертный в темных доспехах, мне было так страшно! Как хорошо, что ты пришел за мной!» А вампир - обхватить её тонкую талию, лизнуть декольте и простонать: «Ах, любимая, как мне тебя не хватало!» Дальше следовали бы сцены самой разной разнузданности в зависимости от заявленного рейтинга и размеров кровати, пышная свадьба, долгая и счастливая жизнь в окружении детишек.
Но спасенного тринадцатилетнего пацана ждали только чистка туалетов и гора домашнего задания.
От такой несправедливости у меня на глаза навернулись слезы, а губы задрожали. Как жалко-то, блин! Я тоже хочу свадьбу с профессором! Или хотя бы разнузданную сцену!
Профессор выпрямился. Ухмылка исчезла с его лица.
- Волхов, вы что, плачете?
Собственно… А почему бы и нет?
- П-профессор! Как хорошо, что вы пришли! – я всхлипнула, сбросила одеяло с плеч и, перемахнув через кровавую лужу, повисла на его шее.
Профессор предсказуемо не обрадовался.
- Волхов, вы что себе позволяете? Волхов, у меня руки в крови!
- Мне было так страшно, сэр! – ревела я самозабвенно.
Наощупь ожившая готическая мечта оказалась твердой, как доска, и жилистой. Ключицы вблизи оказались еще симпатичнее. И пахло вкусно. Какими-то знакомыми травами и чем-то неуловимым, мужским.
- Волхов, минус тридцать баллов за побег!
Ну да, где я, а где мягкое глубокое декольте.
- Ы-ы-ы! - слезы брызнули из глаз с удвоенной силой.
Профессор шагнул в сторону, очистил руки заклинанием, попытался высвободиться и не преуспел. Горячие ладони скользнули по моим озябшим плечам, и меня заколотило нервной дрожью.
- Вы почему такой ледяной? Вы что, заработали магическое истощение?