- Давайте попробуем позвать на помощь.
- Нужно признать, мысль здравая, - призналась я и, набрав воздуха в грудь, заорала: - Деда-а! Зоя-а! Ба-бу-ля-а! Кто-ни-будь! Мы здесь! Предки-и-и!
Воздух кончился. Последнее пронзительное «и» пометалось эхом по каменным стенам колодца и вылетело в небо. Эльф осторожно отвел ладони от ушей и с несчастным видом спросил:
- Вы оперой случайно не увлекались?
- Училась академическому пению пару лет.
- Заметно.
Мой мощный призыв не остался незамеченным.
- Эй, вы там, внизу!
Мы обрадовано переглянулись и задрали головы. Над колодцем склонилось трое мужчин. Один, высокий и светловолосый, в национальной мордовской одежде, с медвежьей шкурой на плечах, держал в руках люляму и щурил серые глаза, оглаживая короткую кучерявую бородку, поджимал губы. Содяце, мордовский колдун. Второй, по центру, сверлил тяжелым взглядом светло-зеленых глаз из-под пепельных густых бровей. Косоворотка с богатой вышивкой, рукоять меча за правым плечом, шкура на плечах и славянские обереги вариантов не оставляли. Дедушка собственной персоной. Третий поразил меня до глубины души. Сдвинув маску на затылок и похлопывая себя по щеке бубном, мне рассеянно улыбался то ли индейский, то ли сибирский шаман. Молодой, но абсолютно седой. Та самая троица, которая меня искала!
- Деда!
- Да уж не баба, - выдал содяце. - Кайракан, что делать будем? Их там двое!
Шаман вздохнул и потянул с плеч расшитую оберегами рубаху.
- Снимайте одежду. Свяжем канат.
- Овто, шкуру тоже давай, - велел дед, стащив с себя косоворотку.
- Не трожь Мишу! – воскликнул содяце. – На лучше люляму. Она крепкая, выдержит сразу двоих.
Сверху послышался громкий хруст и следом за ним несчастный вопль Овто:
- Волх, клянусь, я тебя подушкой задушу! Зачем ты её сломал?!
- Она целиком в колодец не поместится!
Переругиваясь, троица быстро порвала одежду, связала канат и, привязав обломок посоха, сбросила его к нам. Эльф захотел поиграть в галантность, но я на правах самой целой твердой рукой и телекинезом усадила его на посох. Веса в ушастом оказалось немного – я перевесила. Чтобы не грохнуться, пришлось оседлать колени парня и крепко вцепиться в канат. Моя грудь оказалась прямо напротив зеленющих глаз. Глаза тут же радостно заблестели.
- Я бы подождал, - промямлил эльф, не сделав ни единой попытки отвести взгляд. Яркой краснотой полыхало всё его лицо, и даже шея.
Нехорошая краснота была, лихорадочная.
- Кажется, я знаю, почему у тебя такие длинные острые уши, - пропела я. – Потому что глаза завидущие.
- Сама на меня залезла, а теперь возмущаешься?! Ты неправильная женщина! И неправильный бард! – возмущенно выдавил он.
- Ага, - радостно согласилась я. - И даю я неправильный мед!
Эльф зажмурился и с шумом выпустил воздух.
- У всех спасители как спасители, и только мне попалась ты, – забурчал он. – Кому рассказать – не поверят.
Я рассмеялась. В результате из колодца Овто, Волх и Кайракан достали очень недовольного эльфа и очень довольную меня.
При свете дня стало видно, какой все-таки бессмертный худой. Рубашка болталась на плечах мешком, на тонких руках были видны все косточки и вены. И глаза оказались вовсе не огромными, просто щеки у него впали. Он внимательно осмотрел спасителей и удивленно спросил:
- Вы кто? Вы не люди.
- Я Волх, - усмехнулся дед в бороду.
- Кайракан, - рассеянно улыбнулся азиат и взглянул на меня. – Тебе нужно поправить ленту.
- Овто. Но можешь звать меня Медведем, - содяце со скорбным видом взял в руки сломанную люляму.
Эльф церемонно поклонился нам всем в пояс.
- Я Злат. Как я могу отблагодарить вас?
Предки вопросительно уставились на меня. Я оценивающе взглянула на Злата, вздохнула, присела на край колодца и принялась переплетать косу. Ну, что с этого узника Освенцима взять? Его же сначала вылечить надо, от него же осталась половина!
- Топай с предками до дальнего дома. Там вас встретят. Пельменями накормят, а то ты вон какой тощий.
- Хорошее решение, - одобрительно кивнули предки.
А я тем временем завязала ленту бантом.
И открыла глаза.
Глава 18. Прощание.
Прольюсь водою во поле,
Рассыплюсь житом пожатым,
В хмельной родной землице
Я прорасту травою.
Мала земная доля, мала земная доля.
Чтобы восстановить разрушенный двор, понадобилось пять часов обратного времени, расставленных по точкам взрыва. Одновременное включение - через пятнадцать минут школа вновь засияла чистотой, а на столах вновь появились угощения. Но праздничное настроение было испорчено безвозвратно, а детей, в том числе и едва дышащего Волхова, с помощью бедн-вар Арабора отправили в другие сиды. В Фогруфе остались лишь взрослые.