В тот день Натахтал обрел и друга, и прекрасную армию дальнобойных лучников, способных мало-мальски противостоять искусным служителям нечестивого Злободуна.
Лишь бы в издательстве не подумали, что это автобиографическое. Тем более, что на судне сухой закон, и может сложиться впечатление, будто я все время мечтаю о том, как перехватить грамм пятьдесят тут, грамм пятьдесят там. Наверное, стоит подсократить никому не интересные подробности из жизни дебоширов? Да и не может главный герой быть настолько зависимым от спиртного. Будут гарантированные «18+», и дети книжку прочитать не смогут. Хотя, ладно, из песни слов не выкинешь. Пан или пропал, гражданин будущий писатель.
Пан – или пропал.
Стоя перед запертой дверью лазарета, Натахтал приложил ручищу к лысому затылку. Волшебник попал в надежные руки, но все равно за друга боязно. Вдруг неопытные медсестры покалечат мага, оторвав больную ногу? В родном мире это называли аннотацией, кажется. Конечность придется закопать, устроив пышные проводы. Воитель привлек бы доблестных эльфийских лучников для троекратного торжественного залпа, траурный духовой оркестр изобразил бы похоронный марш, сбиваясь с ритма… Натахтал мотнул головой, отгоняя от себя глупые мысли. Конечно, все будет хорошо.
Пока на ум не пришло нечто еще более жуткое, нужно развеяться и осмотреть столицу рыцарских утех.
Лазарет находился в окружении причудливых цветов, растущих внутрь самих себя. Выглядело это, будто мелкий ужик-стебель заглотнул бутон, а тот, в свою очередь, пропорол ненасытного изнутри острыми лепестками. Натахтал смотрел на них буквально секунду, но этого хватило, чтобы почувствовать себя неуютно, и грозный воитель пошел по окрестностям.
Больничку окружили здания сразу нескольких гильдий: волшебников, торговцев и бардов. Вечно соперничающие между собой, их адепты нуждались в лазарете под боком. То меркантильные продавцы загибали безумные цены на арфы, то музыканты доставали чародеев просьбами подтянуть им технику игры, то побратимы Серетуна превращали медяки в улиток, внушающих торговцам ужас по непонятным причинам. Взаимные козни, как правило, приводили к потасовкам, чем и пользовались медсестры, ловко пополняя бюджет лазарета. Находящиеся в сговоре с девицами стражники частенько патрулировали улицу с гильдиями, выискивая очередную жертву для вымогательства. Во всех трех заведениях даже существовала отдельная статья расходов «На дозорных», чтобы ряды адептов не таяли от неукротимого желания развести мордобой. Только деньги почти никогда не доходили по назначению. Бюджет неистово пилили, из-за чего членам гильдии приходилось давать взятки из личных сбережений.
Выйдя на главную площадь, Натахтал залюбовался фонтаном, родившим в его душе горько-сладкие воспоминания о юности, проведенной совсем в другом мире. Центром композиции служила барная стойка, на которую локтями опирался, очевидно, бармен. Прямо перед спиртным завхозом стояли два товарища: из бутылки в руках первого вырывалась струя и, огибая дугу, устремлялась в рот второго. Вот он – истинный символ культуры, достойной прекрасного воителя.
Как теперь поживают друзья молодости? Натахтал не видел их уже лет десять...
От площади под равными углами шли семь улиц, разделяющих город на условные сектора. Все-таки, вторгшиеся сюда орки перенесли на городскую архитектуру свою любовь к радиальной симметрии. Особенно интересно было наблюдать за городом в годы перестройки, когда крепкие дома сносили в угоду новому генплану, а вместо них вырастали хлипкие конструкции из самана, в лучшем случае. Чаще отделывались деревом.
Пять секторов были застроены жилыми домами с вкраплениями продуктовых лавок и мелких пивных, шестой, собственно, был отдан гильдиям, а вот последний обнесли внушительной стеной из прессованной древесины с осколками битых бутылок по периметру. Огромное здание внутри, единственное, выполненное из камня, служило тюрьмой. Большинство камер пустовало: реальные сроки грозили только тем, у кого не хватало денег сунуть взятку местным дозорным.
Напротив прекрасного фонтана высилось трехэтажное здание с заманчивой вывеской «Хвост и грива». Опытные туристы предпочитали начинать пьянку с мелких пабов, перемещаясь между ними ради следующей порции спиртного, но обязательно заканчивать пиршество в главном заведении, ради которого город и возводили. Натахтал слышал название трактира много раз, а теперь – стоял перед знаменитым местом и собирался войти.