И третий этап – очередная лесть. Верхний оборот хлебушка, позволявший, в теории, проглотить гвозди посередине.
Латис свято верила в эту модель, но, почему-то, при всей своей непроницаемости и вкрадчивости, не могла воспитать братьев.
– Ну хорошо, – сдался Гадис и обратился к близнецу: – Ты очень красиво играешь, но вчера ты меня так сильно подставил, что я был вынужден применить санкции к твоему прекрасному инструменту.
– Гони кифару, – накинулся Бадис на брата.
– Видишь, не работает, – выпалил Гадис, уворачиваясь.
Семейную перепалку прервали голоса из другого конца коридора. Слов было не разобрать, но явно стоило принимать новых соседей. Не приведи господь, какие-нибудь настоящие уголовники подсядут.
Шаги раздавались все громче, и вскоре подростки смогли различить троих охранников, ведущих качка, хромоножку и девушку, даже издали впечатляющую своей красотой.
– Так и знал, что без меня ты напортачишь, – возмущался коренастый дядька в потертой парче. – Нельзя было бросать тебя на милость этого остолопа…
Хамишь, Серетун, хамишь…
– Знакомьтесь с новенькими, – неприятным тоном сказал остроклювый стражник и удалился, прихватив с собой сослуживцев.
Две троицы глядели друг на друга, будучи в полнейшем недоумении. Латис и Астролябия скромно молчали, пока взрослые мужики оценивающе рассматривали едва оперившихся близнецов, с первых минут знакомства обозначая, кто тут авторитет. Когда приземистый дядька заметил на Гадисе такие же нелепые наручники, периодически охватываемые миниатюрными разрядами молний, его испытующий взгляд сменился заинтересованным.
– Тоже волшебник? – коротко спросил коренастый мужичок.
– Ага, – стеснительно вякнул Гадис, не решаясь посмотреть на свою семейку в поисках поддержки.
– Хорошо, – заключил шепотом Серетун. – И как это сейчас поможет?
– Не знаю, – ответил мальчонка и потряс закованными руками. – Я колдовать не могу.
– Как ты понимаешь, я тоже, – серьезно сказал великий волшебник.
– За что сидите? – заинтересованно спросил Натахтал, вызвав гневный взгляд чародея. Воитель заметил, как Серетун стреляет глазами, и виновато добавил: – Надо же налаживать контакты.
– Не жилось этим олухам спокойно! – завелась, едва успокоившись, Латис. Без надобности обращаться к близнецам она сразу перестала сдерживать свой гнев. – Вступили в гильдии и поддались общей чуме. Начали издеваться друг над другом, хотя, больше всего – надо мной. Вчера Бадис решил отработать новую технику игры на балалайке и нечаянно усыпил Гадиса, пока тот сдавал экзамен.
Мальчишки переглянулись, и Бадис покраснел. Он ведь сделал это специально. Подкрался к окну и начал тихонько играть колыбельную направленного действия. Преподавателя это не затронуло, а Гадис, сладко зевнув, разлегся у магистра на плече. Недоумевающий наставник пытался найти источник звука, но юного барда уже и след простыл.
– Что, думаете, учудил мой братец в ответ? Вечером заколдовал балалайку, отправив ее прямо на один из прилавков нашей гильдии. Утром ее уже, конечно, продали. Бадис как накинулся с кулаками на Гадиса, еще и посреди улицы! Я, на свою беду, подбежала разнять их, и в таком состоянии нас застали стражники, чтоб им пусто было. Поволокли нас в камеру, надели на Гадиса кандалы, чтобы еще чего не натворил. Вот сидим теперь, кукуем в ожидании родителей. А денег у них нет, и взятку дать не выйдет.
Выговорившись, Латис уселась на грубо выдолбленную каменную скамью под стенкой.
– Ну, братцы, вы и учудили, – с милой непосредственностью подытожил Натахтал, вызвав еще один красноречивый взгляд волшебника.
– А мой-то лучше, думаешь? – теперь завелся Серетун. – Пока за мной ухаживали в лазарете, пошел кадрить красотку…
– Эй! – возмутилась Астролябия.
– Пошел кадрить среднюю такую барышню, – в момент исправился чародей, – а потом подрался с парнишкой, который увел у нее кошелек. Сам все спустил на пиво, и деньги вот этой профукал. Я к Натахталу пришел исполненный благодарности, что не оставил он меня в лесу на съедение кроликам, а дотащил к вашим медсестрам. Тут вороватое несчастье с подбитым глазом приводит стражников, и те без разбора скручивают нас троих. Денег откупиться нет, разбойник торжествует, а мы теперь гнием в какой-то дрянной каталажке.
– Ты здесь всего пять минут, – осадила волшебника Астролябия.
– Но я – здесь! – не унимался строптивый Серетун.