– Ну вот, можно и пообедать, – сказал Гадис с улыбкой, возвращая инструмент законному владельцу.
Глава 12
Вернуть к жизни заглохший автомобиль довольно просто. Достаточно прихватить не совсем адекватного, но верного друга, способного толкать. Взяв кузов на упор, закадычный товарищ напряжет рельефный пузик и приложит максимум усилий, чтобы сдвинуть с места колымагу, пока вы спокойно сидите за рулем в ожидании искры. Надменно хохоча, движок некоторое время будет саботировать ваши старания, заставляя проворачивать колеса вручную.
Если осуществлять эту операцию посреди оживленного проспекта, тромбом перекрыв важнейшую артерию города, произведенный эффект многократно усилится. Толпа будет ликовать, со всех сторон понесутся торжественные фанфары, возвещая о неприкрытом желании вас переехать. Суть процесса не изменится, а удовольствие возрастет.
В решающий момент, когда позади ухабистой лентой запестрят километры, один щелчок решит все, и хохот машины перерастет в рык царя зверей. Довольный друг запрыгнет внутрь, громыхнет дверью – и вас впитает красочный закат, освещая лица злобных водителей, которым никто не компенсирует бездарно прожитые пять минут.
Завести сдохший пароход – гораздо труднее. Даже если пригнать целую армию самоотверженных задавак и вручную оттолкнуть судно от причала, ничего не изменится. Разве что, течение подхватит корпус и бесконтрольно впечатает в ближайший терминал.
Причин поломки может быть масса. Чтобы разобраться, нужно притормозить и трезво оценить ситуацию, не забывая о деньгах, конечно же. Стоять у причала накладно, поэтому для нас откомандировали пять буксиров, любезно вытянувших судно в нейтральные воды.
Путь мы держали неблизкий. Четыре ночных часа ушли на то, чтобы переправиться к месту назначенной стоянки. В тот момент я понял, что "спать на концах" – это буквально. Ласковое журчание воды, приглушенный бас буксиров, эластичные тросы под спиной. Окружение способствовало погружению в чарующий мир снов, и только рация, шебурша, мешала окончательно сомкнуть глаза, ловя волну блаженства.
– Готовьте левый якорь к отдаче, – командовал капитан.
Хорошо, что на баке второй помощник, а я могу тихо дремать, согреваемый прослойкой контейнеров над кормой. До одеяла им было далеко, но все же ящики создавали некую иллюзию уюта. Открытая палуба носа – напротив, обдавалась сразу всеми ветрами, ласково хлопающими по щекам.
– Сообщите лебедку и спустите якорь в метре над водой, – продолжал инструктировать Василий, разгоняя сонный морок.
Заняв удобное положение, капитан приказал травить цепь. Пошел отсчет смычек, пока лапы массивного тела не зацепились о подводный грунт. Звенья натянулись и ослабли.
Судно заняло свое место для ремонта.
Утром, с первыми китайскими мухами, понеслась вереница писем со всего света. Взволнованные фрахтователи, не покладая пальцев, строчили длиннющие послания с инструкциями, попутно сыпля обещаниями о двух неделях спокойной стоянки ради основательного ремонта движка. Судовые менеджеры закипали в офисах, ища возможности доставить на борт техников, способных разобраться в груде железа. Владельцы смотрели на импровизированное “Шапито” и хлопали ресницами, наблюдая, как тают их кровные средства.
Все были при деле.
Капитан безостановочно роптал на старшего механика, виня его седеющую голову во всех бедах. Выход судна из фрахта навсегда останется на сердце рубцом, плавно переходящим в личное дело. Ох уж этот негодник Георгий: что-то там подкрутил, и все поломалось.
Бип-бип!
К левому борту причалил катер с первыми ласточками затяжного, прямо как по Жванецкому, ремонта. На трапе показались два бескрылых ангела во плоти, являя собой всю мощь китайской тяжелой промышленности. Прыгнув с места в карьер, азиаты тотчас облачились в красные от собственной важности робы и скрылись в глубинах машинного отделения. Механики дружно засеменили следом, оставив Георгия начальствовать в главном пункте управления.
– Пойду немного вздремну, – предупредил меня капитан, битых два часа боровшийся со склеивающимися веками. – Если что – звоните.