Мы молчали до тех пор, пока яхта не причалила к берегу. Альвах спорхнул на землю первым, поймал брата и тут же отступил за его правое плечо. Златовлас выпрямился, чуть покачнувшись, дёрнул длинным ухом – и на причале вмиг стало тихо. Эльты застыли прямо посреди движения, словно их поставили на паузу, кто-то выронил корзинку с рыбой. Все головы повернулись к Златовласу. Два удара сердца – и воздух взорвался радостными криками:
- Владыка! Владыка вернулся!
- Верховный прощён!
- Блага властелинам!
Эльты рванули к Златовласу и Альваху, и я даже на мгновение испугалась, что их разорвут в приступе любви, но нет. Вокруг Изначальных образовался живой коридор до самого поместья Безликих. Златовлас и Альвах пошли по нему, а эльты тянули к ним руки, гладили их по плечам и волосам. Крики радости сменились ласковым воркованием. Кто-то опустил Злату на голову венок из полевых цветов и спелых колосьев, кто-то накинул на плечи Альваху расшитый серебристыми узорами плащ. Изначальные неторопливо шли сквозь коридор, улыбались, что-то отвечали, подавали руки, позволяя их целовать. Эльты чуть не плакали.
Мы с Безликими скромненько обогнули эпицентр счастья и вошли в поместье. Сопроводив на второй этаж, нас с профессором завели в знакомый кабинет с огромным зеркалом. У окна, забыв про всё на свете, стояли караульные и жадно смотрели, как идут властительные братья. Покинуть пост они не решились, но желание поглядеть на Изначальных было неимоверным, и все трое рисковали заработать косоглазие, глядя одним глазом на улицу, а другим – на зеркало. Они настолько увлеклись, что нашего появления вообще не заметили.
Нужно отдать Безликим должное, дёргать караул они не стали, а просто аккуратно просочились на свои места. Из сейфа появилась моя почтальонка, Кориону вернули его длани, зеркало мигнуло и показало Зал Пиров Фогруфа.
- Я должен остаться рядом с Владыкой, - вдруг заупрямился профессор.
- Когда ты ему понадобишься, мы тебя вызовем. Иди, - спокойно ответил один из Безликих и махнул рукой, мол, не задерживай, и без того дел полно.
Я робко пристроилась к боку Хова, взяла прохладную руку. Он вздрогнул, словно только что вспомнил о моём присутствии.
- Да… Да, конечно.
Перед тем, как шагнуть в портал, он обернулся и бросил взгляд в окно, туда, где эльты поздравляли Златовласа и Альваха.
«Спокойствие, только спокойствие, - сказала я себе. – Ревновать нет причин, Корион просто беспокоится за своего Владыку, которого в своё время очень подвёл… О себе бы лучше переживал, блин! Кто знает, какие пытки любит этот его Владыка!”
Фогруф… Фогруф нас встретил тишиной пустого Зала Пиров, серебряными веточками вьюрозы и ровным сиянием Светоча Туманов. Я невольно взглянула на часы, которые красовались над столом преподавателей. Неудивительно, что никого нет. Время – самый разгар занятий.
- Идёмте, Волхов, - профессор одёрнул свой плащ алхимика и полетел вдоль столов, мгновенно превратившись из провинившегося перед божеством фанатика в уверенного и собранного декана.
Я перебросила ремешок почтальонки через плечо и поспешила за ним. Мы вышли из зала, поднялись по узкой лестнице в хозяйское крыло, которое располагалось прямо над кухней, и вежливо постучались в массивную дверь покоев директора.
- Входите, - голос у младшего Аунфлая был таким, словно его всю ночь заставляли разгружать вагоны с чугунными горшками, а потом на каждый горшок писать по странице отчёта.
Вид оказался не лучше. Бледный, с огромными чёрными синяками под глазами, с кое-как собранными в неаккуратный пучок волосами, он сидел за заваленным бумагами столом в одном халате и смотрел на мисс Дюбуа взглядом великомученика. Оливи Дюбуа виновато ёрзала на стуле, опустив голову.
- И после этого ты ещё хочешь выйти замуж за Мэдога?! Оливи, ты… Корион! Как хорошо, что это ты! Вадим! – возликовал Аунфлай и тут же замахал руками на несчастную француженку, сгоняя с места как надоевшую муху.
Дюбуа с облегчением выдохнула и, закутавшись в цветастый палантин поплотнее, скользнула мимо нас к выходу. На мгновение я пересеклась с ней взглядом и зависла. Её лицо, её глаза – они сияли. Не в смысле освещали всё вокруг, а в смысле – источали какую-то странную невидимую силу. Той же силой дышала земля весной и зреющие плоды летом. Дюбуа захлопнула за собой дверь, вырвав меня из транса. В воздухе остался едва уловимый шлейф восточных благовоний.