========== Глава 1. Попаданка. ==========
Усталая женщина грустно смотрела на меня из зеркала. Впалые бледные щеки, синева под глазами, тусклые спутанные волосы… Да, в двадцать семь можно выглядеть и получше. В голове голосом Жени Лукашина играет: «Пить надо меньше! Надо меньше пить!» Ну да, меньше пить, вовремя ложиться спать и заниматься спортом. Какая теперь разница, как я выгляжу, можно подумать, это что-то изменит в моей жизни.
Иду на кухню, открываю бутылку вина. Очередную. Сегодня у Ксюшеньки день рождения. Ей исполнилось бы четыре. Ставлю рядом свою любимую фотку: дочка обнимает меня за шею и смеется. С днем рождения, родная, пусть тебе там будет спокойно.
Пью и бессистемно перебираю события своей неудачной жизни. А ведь начиналось все совсем неплохо. Отгуляла счастливое детство, закончила школу, институт, нашла работу по душе, вышла замуж за любимого мужчину, родила дочь… Был ли любимый мужчина и любящим — уже не понять, может и любил когда-то, но под конец он меня возненавидел. А я его. Несчастный случай, взрыв газового баллона. Мои родители забрали Ксюшу на дачу, чтоб не торчала летом в душном городе, пока мы работаем. Одна ночь и я потеряла всех. Дочку, родителей… и мужа тоже. Он так и не простил нас. Проклинал моих родителей, считая, что это их вина, кричал, что они убийцы. Проклинал меня, что доверила дочь не тем людям и поэтому тоже убийца. В конце концов я и сама поверила, что виновата, и с такой виной невозможно жить дальше. Мы развелись с желанием никогда больше друг друга не видеть. Мой психотерапевт говорит, что это не конец света, что боль проходит. Люди теряют своих близких, но все же живут дальше, женятся снова, рожают других детей. Она права, конечно. Я просто не хочу дальше. Не хочу других детей, я же с ума сойду от страха. Сейчас мне уже некого терять и можно не бояться. Кажется, мне нужны антидепрессанты помощнее.
Неожиданный звонок в дверь, гостей я не жду, но машинально открываю. Вот же черт! Мой бывший. Еще более пьяный, чем я. Ну вот какого хрена я не посмотрела в глазок, и как его теперь выгонять? Бывший муж бесцеремонно отодвигает меня в сторону, проходит на кухню. Плетусь за ним, наблюдаю, как он по-хозяйски допивает из моего бокала и лезет в холодильник. Опять называет меня убийцей и мразью… смотрю и не могу поверить, что когда-то любила его. Муж продолжает жаловаться на жизнь, я не слушаю. Вздрагиваю от звона разбившейся тарелки. Оп, еще одна летит об стену. Блин, да у него глаза бешеные! Сейчас разнесет мне всю квартиру.
Быстро подходит ко мне и хватает за шею, продолжая ругаться. Я даже не сопротивляюсь. Может и правильно? Пусть и я умру, зачем мне тут оставаться? Ради чего?
Навалившееся удушье разом выбивает все мысли о правильности происходящего. Не могу вдохнуть. Пожалуйста! Дергаюсь, пытаясь вырваться, царапаю руки, сжимающие горло. Кружится голова. Тени похожи на пластилиновых зверюшек, которых лепила мне дочка… муж что-то говорит, говорит… Кажется, я падаю… Темнота.
***
Уууу, голова раскалывается! Даже думать больно. Что вчера было? Рядом двое выясняют отношения, ввинчиваясь голосами прямо в мой страдающий мозг. Открываю глаза, я точно не дома, потолок не мой.
Так, стоп! Резко вспоминаю, что было накануне. Видимо, откачали. Интересно, бывший испугался и сам скорую вызвал, или меня соседка нашла? Медленно осматриваюсь, так как глазами двигать тоже больно: двухместная больничная палата, капельница, мужчина в белом халате и взволнованная женщина с милыми кудряшками.
— Мама, — хриплю я. Мама… Какая мама? Почему я назвала эту женщину мамой? И где я ее уже видела?
— Детка, ты нас так напугала! Как ты себя чувствуешь? — женщина бросается ко мне и хватает мою руку, свободную от капельницы.
— Голова болит.
— Ничего, при сотрясении мозга это нормально. И переломов нет, только ушибы. Скоро будешь как новенькая, — врач определенно стремится успокоить женщину, а не меня. Еще бы, пока я тут лежала тихонько, она явно успела вынести ему весь мозг.
Женщина осторожно гладит меня по щеке и говорит что-то ласковое. Смотрю на нее, пытаясь понять, что здесь происходит и откуда я ее знаю, но глаза против воли начинают закрываться.
— Сон сейчас — лучшее лекарство, пойдемте в мой кабинет, миссис Грейнджер, — слышу я, уже засыпая. Грейнджер? Что-то знакомое…
***
Мне снится яркий и очень правдоподобный сон про девочку Гермиону. Сон заканчивается 19 сентября 1990 года. Гермиона в слезах идет домой. Сколько раз она говорила себе, что не будет обращать внимание на Стейси и Оливию. Две закадычные подружки, вечно они над ней издеваются. Но сегодня у нее день рождения, сегодня особенно обидно. Гермиона плачет и не смотрит на дорогу. Визг тормозов, удар…
Просыпаюсь. В этот раз голова болит не так сильно. Кроме меня в палате никого нет. Пытаюсь сесть, с третьей попытки получается. Что-то не так. Это не мое тело, оно какое-то маленькое. Разглядываю свои-не свои детские руки, тяну за чужие кудряшки на своей голове, трогаю еще по-детски пухлые щеки. Ощупываю грудную клетку — сиськи, раньше здесь были сиськи! Есть у меня подозрения, что это был не просто сон. Почему-то не паникую, наверное оттого, что в данный момент у меня имеется проблема поважнее — я сейчас описаюсь. Медленно слезаю с кровати. Кажется, я разучилась ходить, с координацией настоящая беда, ноги совсем не слушаются. Успеваю пройти три шага по стеночке, когда в палату заходит медсестра и очень неодобрительно на меня смотрит. О, уже открыла рот, чтобы начать ругаться, надо успеть первой.
Быстро делаю максимально жалобное лицо:
— Мне очень надо в туалет.
— Ладно, идем провожу. Но после этого с кровати ни ногой, — ворчит она.
Доводит меня до туалета, караулит, ведет обратно. Жаль, зеркала не было, впрочем, мне кажется, я уже знаю, кого там увижу. Девочку Гермиону из сна. А та женщина, что беспокоилась обо мне, во сне была ее мамой.
После визита врача и ужина лежу и размышляю. Этим я буду заниматься еще пару недель, так как при сотрясении мозга больше развлечь себя нечем. Есть время все обдумать. Или я сейчас лежу в какой-нибудь реанимации и вижу глюки, или у мироздания дурное чувство юмора. Уверена, что тысячи людей отдали бы что угодно, чтоб получить шанс на вторую жизнь, вцепились бы в нее руками, ногами и зубами, а досталось это счастье мне, хотя я и предыдущую жизнь особо не ценила. И ведь не передаришь, кому нужнее. Интересно, Гермиона — моя реинкарнация, которая в результате потрясения вспомнила свою прошлую жизнь, или Гермиона все же умерла в той аварии, а в ее тело непонятным образом попала моя неприкаянная душа? Первое выглядит как-то логичнее, но я не чувствую в себе ничего от Гермионы. У меня есть ее память, но я совсем не разделяю ее эмоций, вкусов, мыслей. Могли воспоминания из предыдущей жизни настолько изменить личность? Правда, второй вариант еще невероятнее. Если тело Гермионы по-прежнему пригодно для жизни, то куда делась сама Гермиона? Умирать она явно не стремилась. И почему на вакантное место притянуло именно мою душу, наверняка нашлось бы немало других душ, намного ближе во времени и пространстве. Кстати, а мой ли это вообще мир? Может, параллельный? Или все-таки галлюцинации? Увы, вряд ли есть быстрый способ как-то это проверить.
Так, я упускаю главное. Гермиона Грейнджер — это девочка из сказки про юного волшебника. Возможно, это далеко не единственная на свете девочка с таким именем. Англичанка подходящего возраста и с родителями-стоматологами. Больше никаких подробностей о книжной Гермионе я вроде не знаю. Ну допустим… Но во сне было несколько моментов, которые заставляют думать, что моя Гермиона — та самая, сказочная. Маленькая Гермиона тянется к красивой шкатулке с ракушками, та стоит высоко — не достать, но ее так хочется потрогать — и тут шкатулочка сама слетает ей в руки. Гермиона сшибает со стола сахарницу, пугается, что мама будет ругаться — сахарница собирается из осколков, как новенькая, только сахар остается на полу. Стейси в очередной раз ставит подножку, злая Гермиона смотрит ей в спину, и сумка рвется, а учебники и тетрадки разлетаются по коридору. Это кстати говорит в пользу версии о глюках. С другой стороны, если думать, что глюки — это реальный мир, хуже уже не станет, а вот наоборот, реальный мир считать глюками очень опасно. Поэтому сойдемся на том, что все вокруг реально. На всякий случай и для собственного спокойствия. Тогда это точно другой мир. В моем мире волшебницы Гермионы быть не может. Интересно, есть ли в этом мире Екатерина Сотникова? И как сложится ее судьба? Впрочем, если есть, до момента трагедии еще много лет, я ведь смогу все изменить, и пусть хоть в этом мире моя Ксюшенька и родители будут живы. Сердце болезненно сжалось. Тиихо! Здесь ничего еще не случилось, здесь не то что Ксюша, даже я, то есть Катя, еще не родилась.