Он был абсолютно гол, его кожа была мокрой от воды, тонкой струйкой бежавшей из душа.
Я быстро отошел на пару шагов назад, когда человек начал медленно подниматься.
Что-то с ним не то, что-то не так!
Пока трудно сказать, что именно, но даже когда он поднимался, когда распрямился, движения его были…странными.
Сложно объяснить, но, так сказать, опыт общения с Дэворарами наложил на меня определенный отпечаток. Теперь принятые на Земле правила не действовали — если я вижу корчащегося на земле человека, лежащего без сознания, или просто пьяного, по крайней мере, ведущего себя странно, я ни за что не побегу к нему, сломя голову, оказывать первую медицинскую помощь. Хренушки!
Здесь, в Алькари, правила совсем другие, и доброхоты-самаритяне погибли все до одного. Здесь в первую очередь нужно думать о собственной безопасности, а уже затем обо всем другом.
В любом случае передо мной не псих — конечности, торс, лицо мужчины (а обнаруженный мной человек был именно мужского пола) были целыми. То есть на них отсутствовали порезы и раны, которые «пробудившиеся» однозначно и всегда сами себе наносят. Здесь же ни одной не то что раны, даже царапины нет.
Опять же, руки ноги в строго отведенных для этого природой местах, даже причиндалы болтаются там, где им положено.
Но…взгляд у него чуждый, пустой. Будто на тебя глядят, и не видят, будто бы и не глаза это вовсе, а подделка, стекляшка, которой самое место в чучеле, сделанном таксидермистом.
Человек сделал первый неуверенный шаг в мою сторону, но я уже держал его на прицеле.
— Даже не думай, приятель! — сказал я. — Стой на месте и скажи что-нибудь.
Тишина в ответ. Никаких эмоций на лице.
А вот это уже хреново! Если бы он ответил, было бы проще. Зараженные Дэворарами люди, особенно на последней стадии, не умели говорить, не говоря уже о том, что выглядели, как человеческий конструктор, собранный не особо умным ребенком.
Отвечать мне никто не собирался. Вместо этого человек сделал еще один шаг в мою сторону.
Дважды просить я не собирался.
Выпущенный из моего оружия снаряд угодил ему в ногу, пробив кожу, засев глубоко в мышце бедра, но человек не то что не вскрикнул от боли, его лицо вообще не изменилось, будто ничего и не случилось.
Для меня этого было достаточно.
Короткая очередь и пяток иголок, используемые в моем оружии вместо пуль, тут же ударили ему в живот, и на этот раз я таки дождался реакции.
Человек издал нечто среднее между воплем и шипением, отступил назад, зашатался.
Его руки начали судорожно шарить по сторонам, словно бы пытаясь найти опору. Одна вцепилась в открытую дверь душевой, вторая уперлась в стену.
Он стоял, выпятив живот, откинув назад голову, и при этом его тело сотрясали судороги.
Ого! А вот это мне совершенно не нравится, и продолжать тут торчать я не собирался. Надо сваливать!
В любом случае ЭТО ‒ не человек. Однозначно.
Так что, начав пятится, не спуская глаз с противника, я сделал еще несколько выстрелов, однако они, похоже, не произвели вообще никакого эффекта.
Да и хрен с тобой!
Просто развернуться и бежать я себе не позволял. Если случится нечто, что я даже описать не могу, то нужно это видеть. Нужно успеть на это отреагировать. Хотя, признаться, мне жутко хотелось сбежать отсюда, сломя голову. Но нельзя! Нельзя поворачиваться к противнику спиной — у меня в руках оружие, и именно оно, а не банальное бегство, может помочь мне выжить. Каким бы ни казалось это парадоксальным — бежать без оглядки нельзя. Легко можно вляпаться в еще большие проблемы, при этом имея за спиной вот это…
За те мгновения, прошедшие с моего последнего залпа, существо (будем называть его так) не пыталось меня преследовать. Наоборот, оно продолжало стоять на месте, выгнувшись, будто в мостик собирается стать, и при этом вопило так, что уши закладывало.
А далее…я многое повидал, но к такому был совершенно не готов.
С отвратительным хрустом ребра у бедолаги вдруг начали вылезать наружу, они разрывали кожу, лезли вверх и, словно ворота, расходились в разные стороны, как крылья у только что вылупившегося мотылька.
Когда ребра «стрельнули» в разные стороны, в душевую словно бы кто-то швырнул надувной шарик, наполненный красной краской.
Кровью брызнуло во все стороны. Стены, пол и даже потолок душевой оказались заляпаны ею.
Человек выпрямился, стал ровно. Его грудь теперь была больше похожа на раззявленную пасть, а торчащие из нее кости — на огромные зубы.