— А почему, как ты думаешь, «скорая помощь» и полицейские машины всегда белые?! — почти кричал Кевин.
— А почему, как ты думаешь, пожарные машины всегда красные? — кричала я в ответ.
— А почему тогда так много жёлтых такси? — Ли тоже повысил голос, хотя и не думаю, что его действительно это взволновало.
И это продолжалось и продолжалось. Я считала, что стою на твёрдой почве, защищая цвет хаки, ведь именно этот цвет использует армия, но Кевин рассказал какую-то длинную историю о том, как он чуть не столкнулся с какой-то чёрной машиной через неделю после того, как получил права.
— Это не доказывает, что чёрный цвет трудно заметить, — возразила я. — Это говорит только о том, что тебя не следовало выпускать на дорогу!
Совершенно не помню, чем закончился этот спор, а это также доказывает его бессмысленность.
Но в ту последнюю ночь, когда мы сидели вокруг костра, играя в «ужасную исповедь», Робин вдруг заявила:
— А мне не хочется возвращаться. Это лучшее место в мире, и это была наилучшая неделя.
— Да, — вздохнул Ли, — здорово было.
— А я жду не дождусь, когда наконец смогу принять горячий душ, — сказала Фай. — И нормально поесть.
— А давайте это повторим, — предложила Корри. — Вернёмся сюда, на это же место, в той же компании.
— Да, точно, — поддержал Гомер, явно думая о том, чтобы ещё пять дней провести, восхищаясь Фай.
— И никому об этом месте не расскажем, — сказала Робин. — А то сюда все потащатся и быстро тут всё испортят.
— Здесь отличное место для лагеря, — поддержала я. — Но в следующий раз нам надо всерьёз поискать, где жил тот Отшельник.
— У него прямо здесь могла быть какая-то хижина, просто она уже развалилась, — предположил Ли.
— Но он же так здорово построил мост. Вряд ли он свой дом построил бы хуже.
— Ну, может, он жил в какой-нибудь пещере или ещё где-то.
Мы вернулись к игре, но я ушла спать до того, как меня вынудили признаться во всём том, чем мы занимались со Стивом. Я решила, что я уже и так сказала достаточно, поэтому постаралась исчезнуть вовремя. Но заснуть не смогла. Я уже говорила, что обычно спала как сурок, но в последние ночи сон ко мне не шёл. К собственному удивлению, я осознала, что мне хочется поскорее вернуться домой, узнать, как там дела, убедиться, что всё в порядке. Меня терзала непонятная тревога.
Утром все начали собираться спозаранку, но, как это обычно бывает, девяносто процентов дел вы можете сделать в первый час, зато остальные десять процентов растягиваются по меньшей мере часа на два. Это «Закон Элли». В общем, было уже почти одиннадцать часов, когда мы были готовы двинуться в обратный путь. Солнце начинало пригревать. Мы в последний раз проверили, хорошо ли погашен костёр, с сожалением окинули взглядом нашу тайную поляну — и отправились.
Подъём был крутым, и вскоре мы начали понимать, почему нам не слишком хотелось отправляться назад к Тейлор-Стич, ведь идти придётся целый день. Нас прежде всего подталкивало вперёд желание — кроме желания Фай принять горячий душ и нормально поесть — узнать, где же эта тропа выходит наверх. Непонятно, почему мы — и множество других людей за долгие годы — умудрились её не заметить. И потому мы продолжали тащиться по тропе, потея и ворча на самых трудных участках, иногда подталкивая друг друга, когда пробирались сквозь узкую щель в Ступенях Сатаны. Я заметила, что Гомер постоянно держится поближе к Фай, поддерживая её, когда ему эго удаётся, и что та ему улыбается, отчего он сразу краснеет. А что, может быть, Гомер действительно ей нравится, думала я. Или её просто забавляет, что он крутится рядом? Гомеру это пошло бы на пользу. Одна девушка могла отомстить ему за всех нас.
Наши рюкзаки стали намного легче, поскольку мы почти всё съели, но всё равно через какое-то время они стали казаться нам такими же тяжёлыми, как прежде. Но мы ведь должны были уже скоро добраться до гребня, и это нас воодушевляло. Вот только вопрос был в том, насколько мы близки к концу пути. Тропа внезапно повернула от Ступеней Сатаны и растворилась на голой части склона, на месте давней осыпи. Мы в первый раз очутились на открытом месте с того момента, как покинули наш лагерь. И нам понадобилось несколько минут, чтобы снова отыскать тропу по другую сторону осыпи, потому что там она стала более узкой и незаметной. Тропа шла по открытому месту, но для того, кто стоял бы на гребне, она оставалась невидимой. Да если бы кто-то на неё и наткнулся, то, скорее всего, принял бы за звериную тропку.