— Элли, это были совсем другие пожары, — возразил Гомер. — Ты и сама знаешь. Ты знаешь, как выглядят большие опасные пожары.
— Я не слишком много знаю о таких вещах, — начал Ли, — но разве такая рация не должна просто гудеть от переговоров, если начинается большой пожар?
— Да! — ответил Гомер.
— Но электричества-то нет, — напомнила Фай.
— Там большой запас батареек, — сказала я.
Мы помчались за Гомером и набились в маленькую контору. Гомер вывернул на всю ручку громкости, но это было ни к чему. Комнату наполнил ровный гул.
— А ты все частоты проверил? — тихо спросила я.
Гомер с несчастным видом кивнул. Мне хотелось его обнять, и я посмотрела на Фай, проверяя, не хочется ли ей сделать то же самое, и тут только сообразила, что она куда-то вышла.
Минуту спустя Гомер заговорил:
— Как вы думаете, мы должны отправить какое-то сообщение по рации?
— Что скажешь, Элли? — спросил Ли.
Я понимала, что должна в этот момент учесть все возможности. Я вспомнила, как была накалена обстановка в стране перед тем, как мы уехали, как ругались и кричали вокруг политики. Стараясь думать спокойно, я ответила:
— Единственное, из-за чего мы могли бы послать сообщение, — помощь нашим родным. Если им что-то грозит, если они в опасности. Но тогда и все остальные в той же лодке. А значит, власти должны об этом знать. Так что мы не поможем родным, отправляя сообщение... Другая причина — если нам отчаянно хочется всё узнать. Но тут приходится признать, что так мы можем навлечь опасность на самих себя... — Я старалась говорить как можно более ровным тоном. — А если случилось что-то ужасное... если люди вокруг...
— И каков вывод? — спросил Ли.
— Думаю, мы не должны посылать никаких сообщений, — грустно ответила я.
— Согласен, — кивнул Гомер.
— Я тоже, — решил Ли.
— Ну, тогда пора ехать к Корри, — сказал Гомер. — И к Кевину. А я даже не знаю, где живёт Робин.
— У самого города, — ответила я.
— Тогда географически Корри и Кевин — первые.
Гомер посмотрел на Ли, и тот молча кивнул. Он уже вычислил, кто будет последним в очереди.
Мы вернулись в кухню почти одновременно с Корри, которая принесла ведро молока. Молоко очень плохо пахло. И было похоже на мешанину из сырых яиц. С Корри пришёл Кевин. Они держались за руки. Я налила немного молока в салатницу и предложила его Милли, которая наконец-то начала проявлять признаки жизни. Милли понюхала молоко и принялась жадно лакать.
Кевин обратился к Гомеру:
— Ты не против, если мы поедем по домам всё проверить? Мы можем и сами, если у нас будет какая-то машина или... — Он посмотрел на меня. — Или «лендровер».
— Папа сказал, что только мне можно... — начала было я, но тут же умолкла, сообразив, как глупо это прозвучало.
Но я уже истратила свои логические способности в конторе Янносов.
Тогда заговорила Робин:
— Мы должны подумать, ребята. Я понимаю, нам всем хочется куда-то бежать, но сейчас тот случай, когда мы не можем поддаваться чувствам. Слишком многое поставлено на кон. Даже сами жизни. Мы должны признать, что случилось нечто по-настоящему ужасное. Если мы ошибаемся, то сможем потом посмеяться над этим, но мы должны признать, что все не ушли вдруг в паб и не отправились отдохнуть где-то.
— Конечно, это что-то ужасное! — закричала я. — Или ты думаешь, что мой папа оставил бы собак вот так умирать? Ты что, действительно думаешь, что завтра я смогу над этим посмеяться?! — Я кричала и плакала одновременно.
Потом последовала пауза, и вдруг все перестали владеть собой. Робин зарыдала и крикнула:
— Да я совсем ничего такого не думала, Элли! Ты сама знаешь!
— Заткнитесь! — визжала Корри. — Все заткнитесь!
Кевин запустил пальцы себе в волосы и повторял:
— О боже, боже, да что же такое происходит?
Фай засунула руку в рот, как будто хотела её съесть. Она была такой бледной, что я даже подумала: она вот-вот потеряет сознание. И вдруг Гомер ляпнул совершенно дикую фразу:
— Фай, я слышал и раньше, что ты грызёшь ногти, но это же глупо!
Мы неё уставились на Фай — а в следующее мгновение дружно захохотали. Это был истерический смех, но это был смех. У Ли катились слёзы по щекам, но наконец он смахнул их и быстро сказал:
— Давайте послушаемся Робин. Поедем ко всем.
— Прости, Робин, — сказала я. — Конечно, я понимаю, что ты не имела в виду...
— Ты меня тоже прости, — ответила она. — Надо было получше выбирать слова.