Ливианна судорожно сглотнула. Рот все больше наполнялся кровью.
— Боюсь, мой брат очень рассердился. Глупо было отрезать один из его когтей.
Эльфийка повернула голову. Пернатый держал канат, на котором она висела. Он принял человеческий облик, сохранив лишь голову орла. Левая нога кровоточила — у него не хватало одного из пальцев.
— Надо было тебе соглашаться на наше предложение тогда, во дворе. Ты еще очень пожалеешь, что не выбрала быструю и безболезненную смерть, — в голосе Ипггы сквозило почти сочувствие. — Я прошу прощения за то, что он с тобой сделает. Ты хорошо сражалась, эльфийка. Я буду помнить тебя. А теперь прости, я уйду, подобные ужасы меня не прельщают. Я не хочу видеть этого, хочу запомнить тебя в облике гордой воительницы, которой ты была.
Ливианна хотела что-то ответить, но смогла произнести лишь неразборчивые звуки. Изо рта полилась кровь, и тут она все поняла: язык! Они вырвали ей язык!
Ишта заметила ее полный ужаса взгляд.
— Это сделал мой брат. Он опасался, что ты произнесешь слово силы, что будешь пытаться сражаться даже сейчас или попытаешься сплести заклинание, которое сделает тебя нечувствительной к боли. Как он сказал? Твои крики станут бальзамом на его рану, — девантар цинично усмехнулась. — Что ж, он не великий поэт. И боюсь, он не подумал о том, что твои крики без языка будут звучать очень странно.
Канат, на котором она висела, дрогнул, и ступни Ливианны погрузились в кислоту. Послышалось шипение. На глаза эльфийки выступили слезы. Она выгнулась дугой от ужасающей боли.
«Нет, я не стану кричать», — мысленно поклялась она себе. Что ж, хотя бы это право остается за ней.
— Желаю тебе поскорее распрощаться с терпением, — произнесла Ишта. И с этими словами богиня вышла из комнаты.
Канат снова дрогнул, и Ливианна погрузилась в кислоту по лодыжки. Сквозь пелену слез она увидела, как по наполненной кислотой ванне текут темные струйки ее крови.
Эпилог
Золотой шел по широкой лужайке, направляясь к Белому чертогу. Бабочки павлиний глаз порхали у него перед глазами, направляясь к далеким цветам. Под ногами Золотого шелестела последняя осенняя листва. Старый дракон был потрясен, с какой скоростью природа восторжествовала над зданием школы. Рядом с окнами по покрашенным белой краской стенам бежали темные трещины. В крыше уже образовалось две дыры, а дальний край западного крыла зарос плющом.
Как долго они воспитывали здесь своих самых преданных слуг. Теперь приходится бросить школу. Рискованно собирать в одном месте многих драконников. Слишком велика опасность того, что эту школу постигнет участь Голубого чертога. Наверное, пройдут годы, прежде чем они смогут сюда вернуться. Несмотря на то что одержана первая победа в Нанготе, власть бессмертных и девантаров еще далеко не сломлена.
Когда через приоткрытые двустворчатые двери дракон вошел в широкий холл, его захлестнуло уныние. Однажды его посещало это чувство, когда он лежал на своем любимом месте в горах. Пребывая в своем истинном облике небесного змея, Золотой наслаждался солнцем на теплых скалах и размышлял о будущем. Война за Нангог началась успешно. Возможно, уже сейчас Бидайн наносит детям человеческим следующее сокрушительное поражение. Но ни в одном из миров им не укрыться от гнева детей человеческих.
Думая о Бидайн, он почувствовал, что его связь с Ливианной поблекла. Это была не резкая краткая вспышка боли, как бывало обычно, когда умирал кто-то из его драконников. Это было медленное расставание. Должно быть; умирала она тяжело.
Он окинул взглядом холл. К отделанной деревом галерее с двух сторон вели две лестницы. Перед ним возвышалась статуя воина с бронзовым щитом и коротким мечом из голубоватой стали. Все остальное исчезло — и знамена из давно позабытых сражений, и, самое главное, висевшее на стенах оружие. Пронизанное магией драконов каждое из них было единственным в своем роде.
В свете, сочившемся сквозь поврежденную крышу, под пустыми крепежами для оружия поблескивали маленькие латунные дощечки. Некоторые уже затянула патина. И только в одном-единственном месте сверкала сталь.
Золотой поднялся на несколько ступеней и снял со стены меч Ливианны. Всякий раз, когда умирал драконник, оружие возвращалось сюда, даже если погибель настигала его в другом мире. Теперь сомнений относительно судьбы Ливианны больше не было.
Он провел рукой по голубой стали. Драконница послужила ему в стольких боях. Провела столько незримых битв, поддерживавших мир Альвенмарка.