Выбрать главу

Ливианна видела, как они стали звать своего товарища, как подбежали к нему, пытаясь остановить. Вскоре ярко-красный свет праведного гнева стал преобладающим цветом в их аурах. А когда первый из них пал под ударом молота, он превратился в темно-красный свет слепой ненависти. В зале завязался ожесточенный бой. Ложась отдыхать, они были еще друзьями, товарищами, дружили много лун, а теперь нападали друг на друга.

Ишта же занялась тем рельефом, перед которым стояла сейчас Ливианна. Должно быть, она приняла человеческий облик, поскольку никто из дерущихся каменотесов не обращал на нее внимания. Точно направленными ударами она уничтожила нижнюю часть каменного изображения, опустилась на колени, чтобы продолжить колотить по осколкам на полу. Уничтожала она неторопливо. Когда она поднялась с колен, сражение в зале уже начало стихать. Большинство детей человеческих лежали на земле. Ливианна видела, как меркнут их ауры, как их покидает жизнь. Но Ишта пошла в комнату сердца и соблазнила Зеленых духов, предложив им полакомиться детьми человеческими. Показала им, как можно отнять силу жизни, как питаться ненавистью или страхом. Ливианна чувствовала то, что чувствовали тогда Зеленые духи… Их опьянение, возможность выплеснуть так долго сдерживаемый гнев. У них не было тел, и ненависть их была абстрактной; была словом без содержания. Но Ишта научила их питаться чувствами детей человеческих. Девантару было все равно, как страдали люди, которых она должна была бы защищать. А духи испытывали экстаз, они пили ауры тех несчастных, кто был еще жив, стирали ту силу, что соединяла их с магической сетью, учились смущать разум простых людей, заставляли их совершать ужасные злодеяния. Поначалу некоторые духи испытывали отвращение к подобным действиям, но то, что они отнимали у детей человеческих, было для них слишком сладким ядом. Однажды отведав сильных чувств, они уже не могли отказаться от этого.

Теперь Ливианна поняла все: именно Ишта создала ужасы этой долины. Она использовала для этого как людей, так и души нерожденных детей Нангог, чтобы стереть собственные следы. Сама же Ишта удалилась прежде, чем закончилась бойня в большом зале. Девантары не стали сдерживать Зеленых духов, не говоря уже о том, чтобы наказывать ее, но с тех пор один из них день и ночь сторожил кристальное сердце. Никто из девантаров не вступался, когда в долину приходили люди и обрекали себя на гибель. Они не защищали детей человеческих, лишь наблюдая за их страданиями и терзаниями.

Ливианна заморгала; покачала головой, словно это могло помочь прогнать образы, только что занимавшие все её мысли. Зеленые духи действительно отступили из ее сознания. Она чувствовала их присутствие, но они уже не делились с ней воспоминаниями, уважая желание эльфийки снова стать хозяйкой своих чувств и мыслей.

Та опустилась на колени и стала разглядывать осколки у подножия колонны. Большинство из них были не больше ногтя, а поскольку рельеф изначально был сделан не очень хорошо, из этих фрагментов практически ничего нельзя было составить. На одном кусочке подлиннее можно было разглядеть не то кинжал, не то наконечник копья. Или это клык? На другом фрагменте, размером не больше ее ладони, на камне виднелся неровный чешуйчатый узор. Это могла быть рыба, или же плохо нарисованная чешуйчатая броня. Может быть, даже дракон.

После тех недель, что она провела в храмовых архивах Золотого города, Ливианна знала историю Ишты, убийцы дракона. Когда-то ее сестра Анату подружилась с одним из небесных змеев. Возможно, Анату и Пурпурный даже стали любовниками, хотя Ливианна не могла представить себе, чтобы один из князей-драконов влюбился в девантара Узнав об этом, Ишта в гневе убила Пурпурного и взяла в плен Анату, чтобы навеки заточить сестру в Желтой башне.

Может быть, на колонне было изображено, как Ишта пронзает копьем Пурпурного? Поднятая рука с опускающимся вниз копьем вполне вписывалась в историю. Но зачем же девантару понадобилось разрушать барельеф? Эта история была известна во всем мире. Что же было здесь нарисовано такого, чего не должны были видеть ее братья и сестры?

Зеленые духи не могли помочь ей, не могли ответить на вопрос. Изображение хоть и могло обладать слабенькой аурой, и было вплетено в магическую сеть, но все было слишком абстрактно, чтобы делать какие-то выводы.