Иван разглядел в прикрывающихся дверях настороженное лицо Глеба Сизова. Это хорошо, он рядом, можно и без канители.
– Присаживайтесь, – предложил Иван-Правитель.
– Чем обязан столь срочному вызову? – спросил седой, оставаясь стоять.
– Ну вот и хорошо, – Иван встал сам, вышел из света огромной причудливой лампы под зеленым абажуром. – Есть ряд вопросов по вашему ведомству.
– Я готов ответить.
Можно было бы вести долгую беседу, пытаясь поймать седого на мелочах, на несовпадениях, выявить его, а если получится, прощупать психозондажем… но уж больно тертый мужик, непростой, выкрутится. Тут надо иначе, надо ошеломить его и проследить за реакцией. Только так.
– Опять ваши люди, – начал он брюзгливо, – проявляют излишнюю мальчишескую прыть, ну что же это такое? В Охотске раскрыли какую-то…э-э, секту, под Вильнюсом устроили облавы. Нехорошо.
Седой и бровью не повел. Хотя у Ивана была точная информация: на местах сотрудники безопасности работали по старой привычке, на совесть, забывая иногда выполнять досконально инструкции из Москвы, именно так было и в Охотске, где накрыли подпольное отделение Черного Блага, семьдесят шесть тысяч сатанистов, два дня назад накрыли, Арман четко отслеживал это дело и сообщал.
– Наши друзья не одобрят такой прыти, – быстро проговорил он.
Седой напрягся, чуть ссутулился и как-то искоса поглядел на начальника охраны. Он явно клюнул. Но он боялся себя выдать.
– Система нам не скажет спасибо за эдакую шустрость!
И вот тут седой выдал себя. Он пристально, в упор поглядел на Ивана, нет, именно на Правителя, в коем теле обитал ныне Иван, а потом чуть повел зрачками на широкоскулого. Большего и не требовалось.
– Взять его! – прохрипел Иван.
Широкоскулый опрометью бросился исполнят приказание, перемахнул через стол… и тут же полетел в угол, сбитый с ног, мастерским ударом. Седой держал в руке парализатор. Но рука его дрожала, ствол перемещался с Ивана, на начальника охраны, потом на Светлану, потом опять на Ивана. Седой успел бы нажать на спуск, успел.
Но дверь позади распахнулась бесшумно, и он просто осел на пол, на роскошный зеленоватый ковер. Глеб Сизов стоял над ним и хмурил брови.
– Вы знали, чем занимался этот?.. – Иван-Правитель не договорил.
– Нет, не знал. Но догадывался, – ответил генерал. И добавил: – Второй сидит, ждет. Скоро третьего доставим.
– Добро! – заключил Иван. Поглядел на подымающегося широкоскулого. – Здесь есть боксы?
– Как не быть, – развел тот руками.
– Убрать. Закрыть. Внутреннюю связь парализовать.
Разбираться с ним будем позже!
Начальник охраны принялся выполнять порученное с явным удовольствием. Он подхватил тело за ноги, грубо, резко поволок к боковым панелям. Седая голова безвольно постукивала по ковру, но его густой ворс топил в себе звуки.
– Светлана, проследи! – бросил Иван. И тут же повернулся к генералу. – В комитете есть надежные люди?
– Люди на смену? – Точнее, один человек, правильно я понял?
– Да.
– Есть. Но сначала надо убрать ненадежных. Иначе все бесполезно.
– Про ненадежных нам сейчас сообщат, – Иван мотнул головой в сторону панели, за которой скрылись широкоскулый и Светлана вместе с телом. Он знал точно, Света вытянет из этого гада все что нужно вместе с его поганой душонкой. Конечно, проще всего было бы давить гнусных гнид, предателей. Но нельзя, они унесут с собой в могилу агентурные списки и многое другое.
Нельзя!
– Вводить следующего? – спросил генерал.
– Да.
Через полминуты перед Иваном стоял начальник контрразведки – плотный и кряжистый, в черной рубахе под пиджаком, с мешками под глазами. Стоял и мялся с ноги на ногу.
– Плохо работаете! – без приветствий и вступлений заявил Иван.
– Как можем, – нагловато ответил контрразведчик.
– За полтора года ни одного раскрытия?!
– Как и было приказано вами, – кряжистый подчеркнуто надавил на «вами» и скривил губу.
– Вот как? – растерялся Иван-Правитель.
– Вот так! Именно так! – с вызовом начал контрразведчик. – И ещё в довесок кое-что! – Он вытащил из кармана сложенный вдвое лист. – Вот!
– Что это?
– Рапорт об отставке. В таком режиме я отказываюсь работать!
– В каком это таком?
– Я не собираюсь больше покрывать всю эту сволочь, что безнаказанно шурует в России и на всех наших планетах! Я не понимаю вашего приказа! Я его отказываюсь понимать! Я все эти полтора года думал как самый натуральный простофиля, что здесь какой-то смысл есть, непонятный мне смысл! Теперь я убежден, что это просто открытое вредительство, что это… – он был разъярен и не мог найти нужного слова.
– Вот видите? – Иван взял рапорт и медленно разорвал его на две части, отбросил их от себя. Поднял руку вверх, пресекая новую вспышку гнева. – Я отменяю прежний приказ. И даю новый: немедленно, вы слышите, немедленно накрыть всю агентурную сеть, всю резидеитуру, всех косвенно причастных, всех! Ведь у вас есть неформапия?!
Кряжистый дважды беззвучно разевал рот, прежде чем выдавил одно лишь слово:
– Есть!
– Ну и прекрасно! – Иван-Правитель подошел вплотную, протянул руку контрразведчику с силой сжал его ладонь. – Я верю вам. И вы будете работать не просто в прежнем режиме, в старом режиме, но с утроенным рвением, с удесятеренным. – Он помолчал, соображая что-то, домысливая, потом продолжил: – Мы специально давали им увязнуть, понимаете?!
– Понимаю, – совершенно ошалело ответил кряжистый. В глазах его начинало высвечиваться что-то доброе и надежное, былого возмущения и в помине не было. – Понимаю!
– Ну, тогда за дело! Связь держать только со мной!
Прямую связь! Никаких замов и помов, никаких посредников! И прежде всего хорошенько протряхнуть весь аппарат, ваш аппарат – без канители, без сюсюканий, не до них! Я даю вам двое суток – сеть должна быть раздавлена!
– Есть! – глаза у кряжистого загорелись пуще прежнего. Но тут же потухли. Он опустил голову и проговорил почти шепотом: – Всю раздавить не получится, виточки наверх тянутся, в вашу епархию, у меня нет такой власти, таких полномочий.
– Ничего! Тут мы и сами управимся, данные о всех «ниточках» мне на стол… нет, прямо генералу Сизову. И действовать, действовать! Не робей! – Иван прихлопнул по плечу кряжистого. Этот будет землю рыть, не подведет.
Только он вышел, Светлана выволокла из бокса седого. Вид у бывшего председателя комитета безопасности был жалкий – не лицо, а сплошной синяк, левый висок разодранный донельзя – выдирали блок «внутренней связи», костюм разорван, рубашка в запекшейся крови.
– Готов! – доложила Светлана.
– Как это готов? – не понял Иван.
Широкоскулый угодливо заулыбался. Молча протянул карманный мнемоскоп – серую коробочку на ладони.
– Вся агентура комитетская здесь, все завербованные да еще и связники, выход – пятнадцать резидентов в России и шесть за бугром.
– Отлично! – обрадовался Иван. Все шло как по маслу, он даже не ожидал, это очень странно, это чревато…
нет, подвоха тут нет. – Скинь в память «большого мозга»! Мнемоскоп с собой! И в комитет, живо!
– Я одна?! – испугалась Светлана.
– Ты ж стосковалась по серьезной работе?! – съязвил Иван, не удержался. Но потом перешел на другой тон: – Сизова сюда!
Генерал не заставил себя ждать.
– Десять человек ей в придачу. Объект – комитет.
Снаружи три взвода! Ни души не выпускать! Пока она летит туда, свяжитесь с этим, надежным, как его?
– Рогов.
– Артем Рогов?!
– Нет, его брат. Артем сгинул в Осевом. Артем работал против России. Этот старший – Игорь.
– Пусть будет так. Игорь Рогов – председатель комитета. По мнемоскопу семерых крупных в боксы и сюда.
Остальных уничтожать на месте. Приказ ясен?!
Генерал промолчал. Ему все было предельно ясно.
– Тогда вперед!
Светлана с тоской и болью поглядела на Ивана. Потом на широкоскулого. Тому деваться было некуда, и без «управления» будет работать на совесть. Иван кивнул Светлане. Надо!
Еще через минуту Сизов за шиворот втащил в кабинет какого-то огромного, упирающего типа, швырнул под ноги Ивану-Правителю.